Борьба за Рейн

– О, Рейнбоу! – ахает миссис Реншоу, тут же вскакивает и начинает исполнять версию «С днем рождения», напоминающую энергичные, жизнерадостные религиозные песни в стиле «госпел».

Картер и его отец кладут свои игральные карты лицевой стороной вниз на лавочку между ними и присоединяются к пению, но с меньшим рвением, а Софи поет громче всех.

Оттого что все в магазине стоят и поют для меня, мои щеки начинают гореть.

Когда песня заканчивается, Картер подходит ко мне с самодовольным видом, пряча руки за спиной.

– Та-да! – Картер протягивает мне Твинки в упаковке.

Тянусь к воздушному золотому батончику и начинаю смеяться.

– Боже мой, где вы это нашли?

– Так, захватили кое-что, когда уезжали из дома. Хватит на всю оставшуюся жизнь.

Картер вытягивает другую руку, в которой держит маленький карманный фонарик прямо над Твинки и направляет его на потолок.

– Загадай желание, – он улыбается.

Закрываю глаза и представляю непроницаемое выражение на красивом лице, твердые линии, как будто высеченные изо льда. Глаза цвета мятного мороженого. Затем я дую.

Слышу тихий щелчок, затем радостные возгласы и, открыв глаза, вижу, что лучик исчез, как если бы я его задула.

– А ты жутко умный?! – раскрываю Твинки, чтобы не смотреть на его нахальную физиономию.

– Так меня зовут – Умный Картер.

– Угу, – усмехаюсь я. Откусываю первый кусочек, и когда вкус кремового пирожного заполняет рот, не сдерживаю стона удовольствия.

– Боже мой, пофему это так фкуфно? – говорю я, наслаждаясь восхитительным угощением.

– У меня тоже есть кое-что для тебя! – щебечет Софи, подскакивая ко мне с картонкой в руках. Стянув фонарик у своего старшего брата, Софи включает его и освещает внутреннюю сторону крышки от обувной коробки. Там изображен рисунок единорога Пегаса, окруженного большими пушистыми облаками и парящими в небе цветами.

– Он что, какает радугой? – спрашивает Картер, толкая Софи локтем.

– Э-э, нет! Это его хвост, дурак! Радуга вон там!

– Ребята, прекратите! – говорит миссис Реншоу.

– Мне нравится, – улыбаясь, я беру картонку и прижимаю ее к груди. – Спасибо тебе, Софи.

Софи улыбается и показывает язык брату.

– У меня тоже есть кое-что для тебя, милая, – мягко говорит миссис Реншоу, и опускает руку в карман платья.

Жестом она предлагает мне протянуть руку и бросает предмет в мою ладонь, а Софи тут же светит на него фонариком.

Рот открывается от удивления.

– Миссис Реншоу…

– Тихо, тихо. Не пытайся сказать мне «нет», детка. Я хочу, чтобы оно было у тебя.

Золотое колье в моей руке сверкает на свету, отбрасывая желтые блики на кончики пальцев, как крошечный диско-шар.

– Я унаследовала это несколько лет назад от моей тети Розалин. Считается, что это подкова на удачу, но мне всегда казалось, что она больше похожа на радугу, – миссис Реншоу улыбается, и ее щеки раздуваются от гордости, но я понятия не имею, что сделала, чтобы заслужить его.

– Большое вам спасибо. Правда. Но я не могу принять это.

– Хмх. Можешь и примешь. Мне не нужна эта старая вещь. У меня здесь есть всё, что мне необходимо. Миссис Реншоу переводит взгляд с меня на своих детей, а затем на мужа, который все еще стоит. Он опирается на витрину, и большая часть его веса приходится на здоровую ногу, но все равно.

– Джимбо, – кричу я, щелкая пальцами отцу Картера, – вам лучше прямо сейчас сесть.

Мистер Реншоу посмеивается и неохотно садится.

– Зачем вы дарите ей все эти подарки, когда она так груба со мной?

– Мы дарим ей все эти подарки, как раз потому что она грубо обращается с тобой, Джимбо. Черт возьми, еще несколько недель рядом с ней, и ты, возможно, даже начнешь убирать за собой. Миссис Реншоу грозит пальцем своему мужу.

Картер протягивает руку и берет колье из моей ладони, и я задерживаю дыхание, когда он расстегивает его пальцами, слишком большими для этой задачи.

– Женщина, я здесь много чем занимаюсь...

Реншоу затевают очередную притворную огненную ссору, а Софи довольно хихикает.

Никто не смотрит, как Картер соединяет концы колье на моей шее. Никто не видит моего дискомфорта, когда его пальцы скользят по моей коже и исчезают под темными волосами.

Тем временем миссис Реншоу берет фонарик из рук дочери и светит им мужу в лицо. И снова никто не замечает, как я сжимаюсь и отступаю назад, когда Картер наклоняется вперед и шепчет:

– С днем рождения, Рейнбоу Брайт. Мы любим тебя. Я...

– Что, черт возьми, ты делаешь, женщина?

– Я просто подумала, что ты, возможно, захочешь специальное освещение для той речи, которую ты заготовил!

Картер выжидающе смотрит на меня, его руки лежат на моих плечах, и в этот момент что-то почти незаметное в коридоре привлекает внимание. Я слегка поворачиваю голову, вглядываясь в темноту дальней части магазина, и напрягаю слух, пытаясь уловить звуки шагов или голоса́. Вместо этого я слышу что-то, что находит отклик глубоко в моей душе. Знакомый звук, низкий и устойчивый. Затем еще один, чуть выше. Затем другой, постоянно меняющийся, подобно набегающей волне.

– Мне… мне нужно идти, – говорю я, и спотыкаясь иду на звуки, вырвавшись из рук Картера. – Спасибо тебе за праздник.