Борьба за Рейн

Я пытаюсь набраться смелости, чтобы поднять голову и посмотреть в разбитые окна. Но продолжаю глядеть на свои ноги и наблюдаю, как они поворачиваются и заходят в магазин смокингов.

Потому что я совсем не такая, как Уэс Паркер. Как бы сильно мне этого не хотелось.

Я не храбрая.

Я не сильная.

Я слабая, напуганная и, возможно, схожу с ума.

Наверное, поэтому он и ушел. Потому что Уэс носит свое прошлое, как броню, в то время как я ношу свое, как цепи.

Я поднимаю манекен и ставлю его обратно на белый куб в центре магазина. Затем закрываю дверцы шкафа и задвигаю ящики кассы, устраняя беспорядок, устроенный Кью. Я даже на идеально ровном расстоянии, симметрично устанавливаю манекены на подставке по обеим сторонам помещения. И продолжаю прибираться, пока не чувствую, что мое давление возвращается к норме, а желание кричать и рвать на себе волосы проходит, и пока не возвращается ощущение, что у меня есть хоть капля контроля в этом гребаном новом мире.

Когда парни возвращаются, наше жилище выглядит, как конфетка. Квинт тоже… ну почти.

Я забираюсь на стойку, и Ламар вываливает повязки, таблетки и мази на чистую поверхность рядом со мной.

– Ну и ну, вы поглядите, мой больной встал и ходит. Ты съел что-нибудь?

– Съел ли я что-нибудь? – Квинт морщится от боли и касается кончиками пальцев своей повязки.

– Тебя только что оттаскала за волосы Королева Песцов, – заканчивает за него Ламар. – И ты хочешь знать, ел ли он?

Я закрываю Ламару рот ладонями, заставляя его замолчать, и пытаюсь устрашить взглядом.

Квинт ищет глазами скрытые устройства наблюдения.

– Хренасе, вы чё, серьезно? – возмущается Ламар, прежде чем оттолкнуть мои руки. – Я даже не могу назвать ее...

– Тсссс! – мы с Квинтом реагируем одновременно и машем руками у него перед лицом.

Но уже слишком поздно. Оскорбление Ламара, должно быть, имело силу вызвать сатану собственной персоной, потому что в тот же момент на пороге возникает Кью.

Я соскальзываю со стойки, и мы с Квинтом встаем по обе стороны от Ламара, как будто в самом деле способны его защитить.

Ее змеиные глазки пробегают по нам. Затем останавливаются на мальчике посередине.

– Видела, как ты и твой братец лопали завтрак этим утром. Короче, я была очень терпелива с вами всеми, но теперь, когда знаю, что ваша сестричка скрывала от меня, ну… – она широко разводит руки, а затем делает громкий хлопок, – моё терпение нахер лопнуло.

– Нет! – меня охватывает паника, и желчь подступает к горлу. – Пожалуйста, не выгоняй нас. Пожалуйста. Я… я не могу вернуться обратно. Я… мы… – мои глаза перебегают с Квинта на Ламара. – Нам больше некуда идти!

– Оу… разве не сучка виновата? Может быть следовало подумать об этом прежде, чем пытаться наебать своего домовладельца? – выражение лица Кью становится кровожадным. – Убирайтесь к чертовой матери.

– Пожалуйста! – кричу я, делая шаг вперед, чтобы ухватить ее за руку.

Кью выдергивает свою руку и вцепляется мне в лицо, растопырив пальцы. Ноготь ее большого пальца впивается в мою челюсть, а ногти двух первых вонзаются в мешки под глазами, оттягивая нижние веки вниз. Сучка оценивает меня, как кошка, которая размышляет, хочется ли ей поиграть со мной перед тем, как она меня съест.

– Дотронься до меня еще раз, и я вырву твои глазные яблоки и сделаю из них себе сережки, сука.

Я пытаюсь сомкнуть веки и шепчу ей в ладонь:

– Прости.

Кью вздыхает и отталкивает мое лицо.

– Я позволю вам всем остаться при одном условии, – она переключает внимание на парней справа от меня и усмехается: – Эти два ленивых мудака отправятся на охоту... сейчас.

– Нет, – умоляю я и качаю головой. – Пожалуйста. Они не могут. У Квинта всё еще открытая рана, а Ламар... – я поворачиваюсь и смотрю на умника, стоящего рядом со мной. – Он всего лишь ребенок.

– Хнык-хнык, сучка, – Кью делает такое движение, будто смахивает слезу прямо на меня. – Отправляйтесь за покупками или убирайтесь к чертовой матери.

Мой разум лихорадочно перебирает все возможные варианты. И хотя при одной лишь мысли выйти на улицу, комната начинает вращаться, а стены надвигаются на меня, я не могу допустить, чтобы нас выгнали или рисковать потерей своих единственных друзей.

Становится трудно дышать. Руки вспотели. Открываю рот, чтобы предложить себя, но голос, который слышу, – не мой. Он низкий, холодный, резкий и электризует каждую клеточку моего тела.

– Я сделаю это.

Четыре головы поворачиваются ко входу, обнаруживая присутствие того, кого я никогда не думала увидеть снова. Его каштановые волосы темные и мокрые. Светло-зеленые глаза серьезны и печальны. Одежда чистая, ботинки в грязи. Даже с расстояния десяти футов (3м.) я могу чувствовать его. Он опустошен. Внешне спокоен и безразличен, а внутри исполнен холодной ярости. Упрямый, несговорчивый и все же… он здесь.

Он вернулся.

Меня начинает затягивать в омут его зеленых газ.

– Ты всё еще хочешь остаться здесь? – тихие слова предназначаются только мне.