Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Директора Имперского банка Персии все еще обсуждали эти вопросы со своими друзьями с фондовой биржи, когда русское дипломатическое представительство в Тегеране сделало первые шаги в отношении займа. С русской точки зрения картина выглядела совсем не так, как она нарисована в меморандуме Рабино. Полковник Косоговский считал, что англичане спешат «предложить свои услуги, прилагая все усилия, чтобы не упустить блестящую возможность опутать несчастную Персию своими крепкими сетями подобно тому, как паук опутывает муху». Он изумлялся «невозмутимости и недостаточной энергичности», демонстрируемым Россией. Пока вопрос английского займа стремительно продвигался вперед, русское дипломатическое представительство «снисходило только до пикников в горах». Для Косоговского британские предложения были «хищными», а русское бездействие – непростительным.

Косоговский, солдат до мозга костей, мало доверял дипломатам. Он не знал, что дипломатическое представительство уже предложило Персии 15 миллионов рублей (что равнялось 40 миллионам франков или около 1,6 миллиона фунтов стерлингов) под 5 процентов на шестьдесят пять лет. Как указывал Рабино в своем меморандуме Пико, велись переговоры с Международным коммерческим банком Санкт-Петербурга. Согласно предложению России, доходы со всех таможен должны были поступать в распоряжение банка, который выплачивал бы сам себе процент и ту часть основного долга, срок выплаты которой настал, а остальное передавал в казначейство Персии. В случае, если доходы за какой-либо конкретный год оказались бы недостаточными для долговых платежей, Международный коммерческий банк Санкт-Петербурга получал право установить эффективное управление доходами. Если, несмотря на контроль, платежи по-прежнему не будут поступать надлежащим образом, банк «aura le droit de prendre en main la gestion directe de toutes les douanes»[19].

В июле Россия получила сильную поддержку бывшего премьер-министра Амина ос-Солтана. Он, чувствуя приближающееся падение ненавистного соперника, решил поторопить это событие в надежде вернуться к власти. Он встретился с полковником Косоговским и попросил его проинформировать русского посланника Кимона Мануиловича Аргиропуло, что он решил предпринять отчаянный шаг: помешать осуществлению предложенного британцами займа. 21 июля русский посланник сообщил Амину ос-Солтану, что Россия приготовила деньги. «Очевидно, – комментировал Косоговский, – в Санкт-Петербурге поняли (неизвестно до какой степени) значение этого займа, поскольку министр финансов Витте предложил посланнику переговорить с персидским правительством о возможности займа в России». Полковник не знал всех условий, предложенных Витте, который использовал петербургский банк в качестве прикрытия, но считал, что они включали доходы со всех таможен, южных и северных, единое управление всеми таможнями и «доходы со всех каспийских рыбных промыслов Персии (в настоящее время хищнически эксплуатируемых Лианозовым)».

Амин ос-Солтан спрашивал, что делать, если англичане начнут оказывать на шаха давление. Косоговский ответил, что у Англии не будет права протестовать, так как деньги дает не правительство, а частный банк. Более того, добавил Косоговский, «русские с самого начала без споров предлагают выпустить акции под восемьдесят пять процентов; можно бы и выше, вплоть до девяноста процентов, но этого не делают, поскольку удерживают часть на взятки; если бы в Персии перестали брать взятки, русские, вероятно, согласились бы выпустить заем под девяносто процентов, а возможно, и выше».

Вновь обретенное влияние Амина ос-Солтана привело к тому, что персидская сторона на переговорах с англичанами по вопросу займа изменила свою позицию. Персия стала просить у Имперского банка 2 миллиона фунтов стерлингов вместо 1,25 миллиона фунтов стерлингов, не предлагая при этом дополнительного обеспечения. Сэр М. Дюранд, вернувшийся в Тегеран после продолжительного отсутствия, приписывал неожиданно возникшие трудности махинациям бывшего великого визиря и его сторонников. Он был прав лишь отчасти.

В 1898 г. русская активность в Персии резко возросла. Двое русских подданных, Ф.Е. Енакиев и А.М. Горяинов, вели переговоры о семилетней концессии на шахты в районе Караджадаха в Азербайджане. Правительство России получило право построить в Энзели набережную и маяк и взимать портовые сборы. В Санкт-Петербурге Министерство финансов под деятельным руководством Витте начало активно вмешиваться в иностранные дела.

Одновременно и отношение России к Великобритании с каждым днем становилось все более негативным. Назначение Дж. Керзона, бывшего заместителя министра иностранных дел, вице-королем Индии было воспринято как вызов. Пресса отреагировала чрезвычайно враждебно. «Новое время» описывало его как члена «наиболее крайней русофобской партии»; автор убеждал своих сограждан «не спускать глаз с действий мистера Керзона» и предупреждал, что в качестве вице-короля Индии он будет продолжать претворять в жизнь теории, которые до сих пор развивал в своих книгах и на страницах газет.