Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Кемболл, подобно многим англо-индийским чиновникам, с радостью принял бы сторону любого местного властителя, будь то Хешмат ол-Молк в Сеистане или Хаз'аль в Мохаммерехе, против центрального правительства. Сэр А. Гардинг, сам предпочитавший решительные действия, не был готов зайти так далеко. Он поручил Кемболлу передать Хаз'алю, что надеется нанести визит шейху в Мохаммерехе. Шейху следует «прийти к справедливому соглашению» с персидским правительством по вопросу о таможнях. «Не может идти речи об узурпации или подрыве вашей политической власти над вашими соплеменниками. Будьте терпеливы», – советовал Хаз'алю Гардинг. Британский посланник не был уверен, прислушается ли арабский правитель к его совету. Он прямо спрашивал Кемболла: «Если бы шейх пошел на вооруженное сопротивление персам, сколько человек он смог бы выставить в поле?»

Пытаясь удержать Хаз'аля от вооруженного сопротивления правительству, Гардинг искал способ сохранить его в качестве союзника. Он предложил британскому правительству гарантировать Хаз'алю выплаты, которые персидское правительство пообещало ему в качестве компенсации за потерю возможности брать таможни на откуп.

Хаз'аль согласился на требования правительства ввести новый таможенный режим, но не решался принять бельгийских управляющих. Британскому вице-консулу в Мохаммерехе казалось, что шейх «сомневается, правильно ли он сделал, что уступил до некоторой степени в вопросе таможен». Он утверждал, что ханы Даштестана и вожди бахтиаров обещали ему поддержку в вооруженном сопротивлении введению персидских таможен. Гардинг продолжал настаивать, что «разумнее прийти к компромиссу, нежели создавать беспорядки, последствия которых невозможно предвидеть».

Предложение Гардинга оказать поддержку Хаз'алю было одобрено Дж. Керзоном, считавшим, что река Карун имеет большое значение и что «главная причина нашей слабости в Персии – неспособность поддержать тех вождей и чиновников, которые склонны сотрудничать с нами». Лансдаун разделял взгляды Керзона и Гардинга, но боялся брать на себя какие-либо обязательства. Он считал, что Гардингу следует «сказать, что, пока шейх действует в соответствии с нашими советами и остается верным подданным шаха, он будет пользоваться нашим доверием и поддержкой». Именно такие формулировки приводили в ярость всех, кто имел дело с британскими дипломатами: двусмысленная, противоречивая и обязывающая только одну сторону; а другая оставляет за собой полную свободу судить, соблюдены ли условия сделки.

Персидское правительство знало о существовании тесных отношений между шейхом Хаз'алем и британцами. Избежать обсуждения вопроса о таможнях в Мохаммерехе с британским посланником было невозможно. Во время встречи с Амином ос-Солтаном 1 декабря 1902 г. сэр А. Гардинг говорил с грубой откровенностью. Он так описывал этот разговор: «Мне совсем не хотелось ставить под сомнение власть шаха над Мохаммерехом, которую правительство его величества всегда признавало. Наш опыт в Сеистане, однако, был для нас уроком в том, какое воздействие на наши интересы может оказать присутствие русского консула и бельгийских таможенников, которые не всегда ведут себя здраво… На Каруне, как и в Сеистане, у русских нет коммерческих интересов, и недавнее назначение консула могло преследовать только политические цели. Мы твердо настроены не допустить превращения Мохаммереха во второй Сеистан и потому должны дать шейху Хаз'алю понять, что, если бы русские агенты попытались запугать его или оказать на него давление, благодаря своему влиянию в Тегеране, мы готовы были бы поддержать его. Именно из-за угроз такого рода, сделанных русским консулом в Исфахане во время его визита в Мохаммерех, я счел себя обязанным сказать шейху, что наши военно-морские силы в Заливе сильнее русских и могут быть задействованы для поддержания статус-кво, в котором равно заинтересованы и мы, и он».

Заявление Гардинга, очищенное от дипломатической шелухи, означало, что Мохаммерех и нижний Карун были практически выведены из-под суверенитета Персии и взяты под протекцию Британии. Амин ос-Солтан сказал Гардингу, что шах был бы расстроен, если бы он доложил его величеству об этом разговоре. Великий визирь не смог удержаться от соблазна переложить вину за рост русского влияния на самих британцев. Эта «недружественная политика», проводившаяся во времена предшественника Гардинга, «и отказ британского правительства оказать Персии финансовую помощь, невзирая на настойчивые представления самого сэра М. Дюранда», поставили правительство Персии в положение, на которое англичане сегодня жалуются.

Несколько позже шейх Хаз'аль снова спросил, защитят ли его британцы против попыток иностранных держав (шаха он не боялся) свергнуть его. Гардинг ответил, что если бы Мохаммерех подвергся нападению, «мы вмешались бы, если бы вы действовали в соответствии с нашими советами, и наш флот, сильнейший в Заливе, был бы задействован, чтобы предотвратить любые силовые акции против вас».