Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Узнав о решении меджлиса добиваться вывода русских войск и протестовать, если войска останутся, Грей поручил Баркли объявить персидскому правительству, что, «симпатизируя его желанию увидеть эвакуацию войск, лондонский кабинет, тем не менее, уверен в обещаниях имперского правительства России и считает, что планируемый протест не приведет к цели». У Баркли не было выбора, он вынужден был проводить политику, решение о которой принималось в Лондоне. Однако он не скрыл от Грея своих сомнений. «Я считаю, что проводимая Россией линия, – телеграфировал он, – может довести персидское правительство до отчаяния; я считаю, что существует опасность ухода кабинета в отставку; шаг, который вновь создаст условия для хаоса».

Ч. Гардинг также был встревожен. «Если в Персии воцарятся хаос и враждебность по отношению к России, это не может пойти на пользу подлинным интересам России», – писал он. Гардинг говорил с Бенкендорфом о необходимости принятия примирительной позиции, указывая на присутствие русских войск и на отчаянную финансовую ситуацию как на возможные причины падения персидского кабинета.

А. Николсон из Санкт-Петербурга защищал Россию. «Нельзя отрицать, – писал он после прочтения депеши Баркли от 11 февраля, – что присутствие русских войск в Персии продолжается дольше, чем, казалось бы, оправдывается обстоятельствами, но слушания в меджлисе проходили как раз в тот момент, когда месье Извольский готов был предложить их вывести. Я хотел бы заметить, что нам следует быть осторожными и не давать понять здесь, что мы склонны неодобрительно относиться к позиции России или что мы согласны со взглядами персидского правительства». Он напоминал, что русское правительство всегда проявляло терпение по отношению к Британии. Не было сказано ни слова, когда британские войска высадились в Бушере или когда британцы захватили оружейный склад. Далее Николсон предостерегал: «Если мы сейчас пойдем на поводу, предпримем какие-то действия или сделаем резкие заявления, из которых персы могли бы сложить мнение, что между двумя правительствами есть расхождения во взглядах, то пострадают добрые и сердечные отношения, характеризовавшие до сих пор выполнение нашего соглашения».

Три беседы по вопросу вывода войск из Северной Персии показали Николсону, что мотивы сохранения войск в Персии, представленные Извольским, неубедительны. Он признает этот факт в двух телеграммах Грею, но упорствует в своем мнении, что Россия права и не следует возражать против ее действий в Персии. В течение года, по мере того как ухудшались отношения между Британией и Россией, поведение русских в Персии становилось все более высокомерным. Жалоба за жалобой сыпались на Даунинг-стрит. Но Николсон стремился любой ценой оправдать русских. В министерстве иностранных дел до сих пор вспоминают, как он написал на объемном меморандуме по нарушениям договора 1907 г. со стороны России: «Я не читал этот документ. Но если он содержит критику действий русских в Персии, то в значительной степени основан на предубеждении и ложных допущениях».

Персидский поверенный в делах в Санкт-Петербурге Али Коли-хан Мошавер ол-Мамалек направил Извольскому записку с просьбой о выводе войск ввиду того, что персидское правительство обеспечило порядок, устранив причины, по которым войска были введены. Али Коли-хану дали понять, что поднимать этот вопрос не следует, поскольку войска ни при каких обстоятельствах не будут выведены из Персии. Поклевскому поручили сообщить персам, что Извольский даже не даст письменного ответа на записку Али Коли-хана.

Видя непоколебимую позицию России по вопросу вывода войск и откровенную поддержку этой позиции Николсоном, Грей решил оставить попытку поддержать Персию. Он направил 14 февраля 1910 г. следующую телеграмму Баркли: «Следует напомнить персидскому правительству о том уважении, которое надлежит оказывать русскому и британскому правительствам, и заявить, что, по мнению правительства Великобритании, русское правительство не может принять никаких мер в отношении войск под давлением, и меджлису следует исправить его последнее действие, предприняв примирительный шаг». 15 февраля он уведомил о телеграмме Бенкендорфа.

Скучные переговоры по вопросу вывода войск продолжались больше года. Ни разу правительство России не признало, что фактически предприняло постоянную оккупацию Северной Персии. Всегда были инциденты, которыми можно было оправдать присутствие отрядов в Казвине, Реште, Тебризе и других местах. В конце февраля 1910 г. в Гиляне имел место спор между русским предпринимателем Лианозовым, контролировавшим право на рыболовство, и местными властями. Персы организовали бойкот предприятия Лианозова. Поклевский увидел в этом попытку вынудить Лианозова отказаться от концессии и попросил Санкт-Петербург направить сотню казаков из Баку в Энзели для усиления четырнадцати казаков, уже находившихся на месте. Персидское правительство тут же сдалось и обещало наказать виновных.