Бордель: Призови мою боль (СИ)

Уместив все папки в одной руке, которые она взяла с работы, темноволосая зашла в дом. Свет был включен, но в самом доме тихо. Даже Ханну неслышно, что значит: она в своей комнате. Пока Тереза скидывала туфли, пытаясь устоять то на одной ноге, то на другой, взгляд непонимающе упёрся в одну кожаную сумку. Она поездная и принадлежит Гарри. Не совсем уловила причину её нахождения здесь, она прошла дальше по коридору, выискивая хозяина вещи, чтобы спросить, куда он собрался.

Ни в гостиной его не было, ни в кухне, ни в столовой, поэтому, бросив свои вещи на обеденный стол, Тереза на носочках направилась в спальню. Дверь была приоткрыта. Там она и нашла его. Сидел на краю их заправленной кровати, глубоко осунулся и «увлекательно» разглядывал пол.

— Ты собрал свои вещи, — как только она произнесла и подала знак, что вернулась, он обратил лицо к ней. Взгляд частично виноватый, частичной уже просящий прощения, — Почему ты собрал свои вещи? — наконец спросила и сократила в разы тот разговор, который он составил у себя в голове.

— Звонили родители Себастьяна, они добрались до клиники в Чикаго, где я проходил своё лечение, но у них там появились некоторые проблемы с докторами. Надо кое-что уладить, — она поняла сразу, к чему идёт разговор, и удержала себя от того, чтобы не закатить глаза и не сказать: «Можешь даже не продолжать». Где-то в глубине души она знала, что всё так и обернётся.

— И? — всё, что смогла из себя выдавить, не желая кричать или нарушать своё личное спокойствие.

— Мне надо уладить некоторые проблемы там.

— А в чём сложность просто позвонить в клинику и решить все проблемы отсюда? — сейчас в её тоне появилось отчётливое пренебрежение к происходящему.

— Мне кажется, что так будет проще. Я прилечу и лично поговорю со своими знакомыми. Скотт собирался вместе со мной.

— Это совсем не проще, — покачала головой, скрещивая руки под грудью, — Разве проще сейчас ехать до аэропорта, лететь через всю страну, арендовать там место для проживания, идти на встречи с этими докторами, а затем добираться обратно ещё полдня? Это совсем не звучит проще, — она нахмурилась и поджала губы, не желая уступать в этом вопросе.

— Тереза, ничего уже не поменять. Самолёт ждёт, — он встал с кровати и собирался на этой неприятной ноте оставить её здесь, дома.

Но Тереза впервые поступила так, как никогда не поступала. Не нуждающаяся в мужчине Тереза ухватила его за локоть и потянула на себя, не отпуская дальше.

— Останься, Гарри, — её глаза заблестели от чувств и эмоций, переполняющих сейчас это тело изнутри, — Я знаю, что ты можешь остаться, потому что нет такой в мире проблемы у Себастьяна, которую нельзя решить по телефону.

— Попросили его родители, я не могу им отказать.

— В следующий раз он попросит, затем снова родители, и так далее! — она вспылила, понимая, что Гарри не собирается отступать. Его ждёт самолёт, наполненный экипажем, наверное, и Уилл приготовил машину. Скотт будет на той стороне страны. Всё сейчас не на её стороне, — Ты собирался сделать мне предложение! То есть ты действительно думаешь, что это так легко терпеть твои отлучки, мы и так мало времени проводим вместе, а сейчас ты явно уезжаешь не на полчаса! — вновь верх взяли капризы.

— Тереза, ты слишком часто стала использовать этот туз в своём рукаве, и он перестал быть тузом для меня. Я бываю занят, потому что у меня такая работа, и ты об этом знала, когда сошлась со мной. Но помимо работы у меня есть дела, и это важное дело.

Она тяжело села на кровать и прикрыла глаза, которые наполнились слезами. Ей было обидно, эгоистично обидно, что он оставляет её одну ради человека, который в прошлом обошёлся подло не только с ним, но и с ней.

— Я вернусь через три дня, — отговорив себя от того, чтобы сейчас сесть рядом с ней и успокоить её вновь бушующие гормоны, Гарри предпочёл просто уйти. Всё ведь не так уж и плохо.

— Я не хочу, чтобы ты возвращался! — она подняла свои серые глаза, которые, не изменяя старой привычке, наполнились грустью, — Я хочу, чтобы ты остался.

— Тереза, — впервые он заговорил со злой строгостью, а в глазах мелькнуло абсолютное непонимание того, что делает она сейчас, — хватит ставить передо мной такие выборы.

— Я не ставила перед тобой выбор! Это ты создал такую ситуацию, в которой должен выбрать, — покачала головой отрицательно, пока слёзы, скатываясь до подбородка, падали на её юбку, — Мы говорили сегодня об этом утром, и я чётко дала понять, что не хочу возвращаться даже мысленно к тому прошлому! — покрасневшими глазами она всматривалась в его лицо и пыталась найти понимание. Оно было, но всё равно чего-то не хватало.

— И утром я тебе объяснил, что хочу сделать хорошее дело.

— Себастьян — это не то, что можно так легко починить! — Тереза не сдавалась до последнего, хотя надежда на то, что он останется, уже умерла.

— Я и не пытаюсь его починить! — прикрикнул в ответ.