Бордель: Призови мою боль (СИ)

— Поверь, я вижу, что ты пытаешься его починить, и всё исправить, потому что когда-то я делала то же самое по отношению к тебе. И поверь, я перестала, и то, что ты говоришь, будто я помогла тебе, нет, я всего лишь отошла и позволила тебе самому понять, как надо поступить правильно.

Его нервы уже были на пределе, терпение закончилось, а её заплаканные глаза не вызывали жалости, он хотел, чтобы Тереза пришла в себя и опомнилась. А это оказалось труднее, чем он представлял себе в голове.

— Я вернусь через три дня.

— Боже! — она прикрыла глаза вновь, но старалась больше не плакать.

— Тереза, я пытаюсь поступить правильно сейчас, чтобы никто не пострадал.

— Тогда останься! — девушка была неугомонна в своих желаниях, и чем дальше заходил этот разговор, тем сильнее было чувство жадности по отношению к нему, — Ты обещал, что сегодняшний вечер и ночь наши…

— У нас ещё полно этих вечеров и ночей.

— Гарри… — она не знала, что уже говорить, но всё равно окликнула.

— Тереза, мы обсудим всё, когда я вернусь. Разговор окончен!

Он словно был похож на опекуна своим строгим голосом и решительностью сделать так, как считает нужным. Тереза слышала лишь, как его шаги удалялись по дому, и не могла поверить, что он выбрал своего несчастного друга-наркомана, а не её.

Убиваться, конечно, долго она не стала, вытерла с щёк охладевшие слёзы, встала с кровати и направилась в гардеробную. Все дела, которые она составила у себя в голове до этого разговора, пришлось отложить. Темноволосая предпочла переодеться в мешковатые штаны и растянутую футболку. Так как дом оказался полностью в её распоряжении, она направилась в ту гостиную, где находился телевизор, но сначала заглянула в кухню. Там она вытащила большую банку ванильного мороженого с кусочками печенья. Завернувшись в тёплый плед, она включила серию «Секса в большом городе» и начала поедать своё мороженое. Ей думалось только об одном: «Каково ему сейчас?».

А ему было не по себе сейчас, пока он сидел на заднем сидении джипа. После всего случившегося мозг начал работать трезво и напоминать обо всём. Например, о том, что Тереза беременна, о том, что днём он обещал ей приятную компанию, о том, что она и правда терпеть не может Себастьяна. Не из-за каких-то предвзятых моментов, а за дело. Чёрт. Теперь ему стало совсем не по себе.

К этому моменту она лежала, успокоившись, и смотрела заинтересовано сериал. Иногда на какой-нибудь похотливой шутке на губах появлялась улыбка, но всё ещё вымученная. За первой серией последовала вторая, а за ней и третья. Тереза уже почти целый час как развалилась на диване и смотрела сериал, герои которого казались и отчаянными, и свободными в своих словах и действиях.

Ещё раз грустно заглянув в пустую баночку из-под мороженого, она обдумывала, не сходить ли ей за чем-нибудь ещё на кухню. Взгляд скользнул к дверному проходу, Тереза чуть ли не вздрогнула. Гарри внимательно смотрел на неё, держа сумку в руках.

— Там дождь? — тихо спросила, заметив влажные волосы и капли, стекающие по лицу. От него даже на расстоянии веяло холодом улицы, — Тебе навести чай? — внезапно от той крикливой, капризной девушки не осталось и следа. Теперь она стала кроткой и даже чуточку гостеприимной.

— Нет, Тереза, мне не нужен чай. — Внимательно наблюдая за всеми изменениями на её лице, он подошёл и сел.

— Видимо, твой рейс отменили из-за погоды, раз ты тут. — Не в силах больше на него смотреть, девушка опустила взгляд на диван, пока на языке чувствовалась горечь, — Ничего, ты можешь улететь и завтра…

— Чтобы поступить правильно, я должен улететь завтра. — Казалось, он даже не моргал, лишь смотрел сурово и ожидающе.

— Это хорошо, что твой рейс завтра, потому что я могу сказать то, что должна, — вдохнула поглубже и выпалила, — Прости за то, что наговорила тебе. Мне кажется, я в первый раз тебя так разозлила. И ты зол сейчас, — поджав губы, темноволосая начала ёрзать, пытаясь утонуть в своём пледе.

Он ничего не говорил, напряжение всё ещё висело, заставляя только её одну нервничать.

— В одночасье мы стали с тобой так близки, поэтому я не хочу тебя потерять из-за какого-то Себастьяна. — Даже сейчас она будто выплюнула его имя из своего рта, показывая в очередной раз своё отношение, — А возможно мы разваливаемся по частям, и я абсолютно слепа, раз не замечаю этого.

— Мы не разваливаемся, Тереза. И я понял это сегодня. Ты не хочешь меня отпускать, пусть и доказывая это весьма специфичным способом, — одна бровь дёрнулась, нарушив ту маску пренебрежения, и он сдался эмоциям, — Ты ошиблась. Мой рейс не отменили, это я отменил его.

Её взгляд сразу выдал удивление, смешанное с совершенным непониманием. В момент, когда они ругались, она плакала и взывала его остаться, он не стал слушать и сделал тот выбор, который сделал. Что же могло поменять его решение так быстро?

— Почему ты передумал? — робко прошептала и тут же, как какой-то дикий зверёк, придвинулась, почувствовав доброту и тёплые руки.