Борджиа

Папа улыбнулся и подал своему чтецу знак; тот вышел.

Борджиа, отправляясь к Розите, нисколько не сомневался в исходе своего демарша. Юная дева сдастся, если не в тот же самый день, то в очень недолгом будущем. Стало быть, ему нечего было волноваться, и только чувственное нетерпение порой выливалось в легкую дрожь.

Он вошел в комнату девушки и остановился на пороге, приветствуя ее.

– А вот и синьор граф ди Фаэнца пришел к вам с визитом, – сказала матрона и тотчас исчезла.

Борджиа закрыл дверь и приблизился к девушке.

– Дитя мое, – произнес он, – не позволите ли вы поговорить немного с вами? Я сообщу вам кое-что, весьма интересное для вас…

Но Розита подалась назад; глаза ее широко раскрылись от несказанного изумления; молитвенно сложив руки, она готова была опуститься на колени; с губ сорвалиь слова:

– Папа!.. Суверенный понтифик!..

Борджиа рассерженно содрогнулся. Весь его тщательно подготовленный план рухнул. Розита его узнала!.. Она его узнала!..

– Вы ошибаетесь, – пробормотал он. – Меня зовут граф ди Фаэнца.

Девушка упала на колени.

– Нет, я не ошибаюсь, святой отец!.. Я не раз видела Ваше Святейшество: в процессии Милосердия, на пасхальной мессе в соборе Святого Петра… Нет, святой отец!.. Вы всемогущий хозяин Рима и мира, а следовательно, я спасена, потому что вы здесь!..

– Уверяю вас, дитя мо… Встаньте!

– Святой отец! – перебила его экзальтированная девушка. – Вы видите перед собой жертву преступления… Похищения… Меня вырвали из рук моего спруга, моего молодого супруга… И привезли сюда!.. Святой отец, я требую правосудия! Или, скорее, я требую только одного: пусть откроют двери этого дома, освободят меня от наблюдения этой постылой женщины и позволят мне отыскать моего мужа, моего любимого Рафаэля… Святой отец, вы же его знаете… Вы проявляли к нему благосклонность… Еще совсем недавно он был так счастлив, когда отнес вам написанную им доску с Мадонной.

Розита разразилась рыданиями. Борджиа ее едва слышал. Но его глаза неотрывно смотрели на нее. Он пожирал ее взглядом. Он разглядывал в мельчайших подробностях идеальные линии ее фигуры, столько раз виденные им в воображении, он срывал одежды, их прикрывавшие. Капельки пота выступили на его лбу. Он чувствовал, как хладнокровие изменяет ему. Он наклонился и схватил руку Розиты.

– Встаньте! – сказал он, полагая, что его голос тверд, но на самом деле из уст исходили дрожащие звуки. – Поднимитесь… Я не могу видеть вас у своих ног.

Рука его, едва прикоснувшись к Форнарине, задрожала. Нельзя передать изумление юной девушки. Она не понимала поведения понтифика. Смутные мысли подталкивали ее к раскрытию ужасной правды, но она изо всех сил гнала ее от себя. Девушка мягко высвободила руку и присела в нерешительности.

– Простите меня, святой отец, переживания тяготят меня… Я столько выстрадала за эти дни.

– Дитя мое, если захотите, вы не будете больше страдать…

– О! Неужели?.. Вы позволите мне уехать?..

– Да, разумеется… Обещаю вам…

Из уст Розиты вырвался безумный, радостный крик. Она, в свою очередь, схватила папскую руку и поднесла ее к губам.

– О! Как вы добры! Я знала, что вы пришли спасти меня! Могу я уйти сейчас же?

– Нет, дитя мое, не сейчас… Вам необходимо провести здесь еще дня два… или три.

Побледневшая Розита отшатнулась. Предположение, которое она сначала гнала от себя, с неотвратимой жестокостью, превращалось в истину.

– О! – закричала она. – Так это вы приказали меня похитить!.. Вы!.. Папа!… О!..

Борджиа потерял голову. Внезапно он подскочил к Розите и схватил ее за руки.

– Да, я! – сказал он тихим голосом. – Это я приказал схватить тебя. Да, я и в самом деле папа. И неужели ты осмелишься противиться приказам суверенного понтифика?

Розита ничего не ответила. Она в ужасе изогнулась, пытаясь увернуться от объятий и поцелуев, приближающихся, как она чувствовала, к ее губам.

– Говори со мной, – бормотал опьяненный разбушевавшейся страстью Борджиа. – Говори со мной… Скажи мне только, что я не пугаю тебя, что ты не испытываешь ко мне ненависти…О! Позволь мне только дотронуться до твоих волос кончиками губ!..

– Негодяй! – выдохнула девушка.

– Хочешь стать герцогиней?… Принцессой? Я ведь всё могу… Ты моя!..

Борьба была недолгой. Борджиа, с пылающими глазами, потеряв голову, сделал последнее усилие, бормоча:

– Ты моя… Я взял тебя…

Но внезапно он остановился, остолбенев от удивления, растерянный, онемевший: Розита, одновременно податливая и сильная в своем отчаянии, выскользнула из его объятий. Она отпрыгнула в сторону и выхватила у понтифика шпагу, прекрасную парадную шпагу, украшавшую его кавалерский наряд.

– Святой отец, – хладнокровно сказала девушка, – если вы попытаетесь приблизиться хоть на шаг, вы толкнете меня к убийству: я убью вас…

Чрезвычайное спокойствие, с которым она произнесла эти слова, убедило папу, что это дитя дошло до крайнего предела. И его душевная лихорадка внезапно угасла.

– Ничего не бойтесь, – сказал он.

– А я и не боюсь, – ответила девушка, держа обеими руками шпагу, свою хрупкую стальную защиту.

Борджиа кивнул головой.

– До свидания. Мы еще продолжим эту беседу, дорогая.