Борис Годунов

Семейные дела царя Федора не были единственным пунктом разногласий между сторонниками Годунова и боярской партией. Постоянные споры вызывали дела внешнеполитические. Знать выступала за более тесное сближение с Речью Посполитой. Литовский канцлер Сапега в письмах из Москвы писал, что знатные бояре — сторонники короля Батория. Переводчик Посольского приказа Заборовский в 1585 г. подтвердил эту информацию и дополнил ее важными подробностями. Он тайно уведомил Батория о том, что пропольскую партию в Москве возглавляют Шуйские, которые «очень преданы королю и все надежды возлагают на то, что своими владениями, как бы «отцы в ореоле», соседствуют с королевскими владениями»[24]. Осведомленность чиновника московского дипломатического ведомства не подлежит сомнению.

Об истоках польских симпатий Шуйских можно догадаться. Московской знати импонировали политические порядки Речи Посполитой, ограничивавшие королевскую власть в пользу магнатов. Бояре не прочь были распространить подобные порядки на Руси и таким путем ограничить самодержавную власть царя.

Король Стефан Баторий знал о раздорах между ведущими боярами и о народных возмущениях в Москве. В его переписке с иезуитом Поссевино можно встретить утверждения насчет того, что бояре и почти весь народ московский, не желая терпеть деспотизм Годунова, ждут лишь польской помощи. Знатные московские эмигранты советовали королю не терять времени. Один из них, Михаил Головин, заявил Баторию: «Где [король] не придеть, тут все ево будет; нихто… против его руки не подымет» из-за розни великой в боярах: «для розни и нестроения служити и битися нихто не хочет»[25].

В конце 1586 г. в Польше начал работу сейм, который должен был обсудить и конкретизировать планы вторжения в Россию.

На пороге войны с Речью Посполитой Борис Годунов бросил вождям боярской оппозиции прямое обвинение в изменнических связях с врагами. Как стало известно в Литве, глубокой осенью 1580 г. он заявил в думе о том, что Андрей Шуйский ездил под видом охоты на границу и встречался там с литовскими панами. По слухам, боярину удалось оправдаться. Но разбирательство в думе будто бы закончилось тем, что Годунов и Шуйский подрались и ранили друг друга.

По свидетельству осведомленных современников, недовольные организовали заговор против Бориса. Австрийский посол Варкоч узнал о нем из уст самого Годунова. В отчете о беседе Варкоч писал: «Душеприказчики (царя Ивана. — Р. С.) приобрели себе много тайных сообщников, особенно из горожан и купцов, для того чтобы внезапно напасть на Бориса и всех тех, кто стоит им поперек дороги, убрать их, а в дальнейшем править по своей воле»[26]. Цитирую документ по фотокопии, полученной из венского архива.

Много лет Годуновы подвизались на поприще политического сыска. У них повсюду были глаза и уши. Правитель своевременно узнал о планах заговорщиков. Но он не в состоянии был помешать их действиям и, по словам Горсея, довольствовался тем, что окружил себя многочисленной охраной.

В последних числах декабря 1586 г. в пограничную литовскую крепость Витебск поступили сведения о крупных беспорядках в русской столице. Местный воевода направил своему правительству два письма с информацией об этих событиях. В первом письме он писал, что зачинщиком беспорядков был Андрей Шуйский, которому удалось договориться со Щелкаловым. Во втором письме имя Щелкалова не фигурировало. Согласно последней версии, во время нападения Шуйского на двор Годунова погибли сам Борис и другой большой боярин, а вместе с ними полегло до 800 человек[27]. Приношу глубокую благодарность Б. Н. Флоре, ознакомившему меня с текстом писем С. Паца, Л. Сапеги и А. Бараковского.

Литовцы сочувствовали Шуйским и давно ждали известий об их успехе. Потому они легко поверили тому, что Годунов погиб, а Щелкалов примкнул к мятежникам. Слухи такого рода окапались недостоверными. И все же донесения литовских разведчиков не были сплошным вымыслом. Одновременно с донесением из Витебска литовское правительство получило информацию о московских происшествиях из первых рук. Через своих представителей за рубежом Посольский приказ официально уведомил литовцев о ссылке боярина Андрея Шуйского в деревню и казни московских «торговых мужиков», которые «поворовали были, не в своиское дело вступилися». Как видно, в Москве произошел мятеж или была предпринята попытка мятежа с участием посадских людей. Разгромить двор Годуновых не удалось. Борис подготовился к отпору и противопоставил мятежникам внушительную силу.

Оправившись от пережитого страха, Годунов, чтобы запугать «чернь», приказал обезглавить у стен Кремля шестерых купцов. Многие посадские люди отправились в ссылку в Сибирь.

Санкции против Шуйских отличались удивительной мягкостью и резко контрастировали с мерами против вождей посада. Согласно официальным разъяснениям, князю Андрею не была объявлена опала, хотя он и принужден был покинуть столицу. Регента Ивана Шуйского отослали в его отдаленную вотчину город Кинешму.