Борис Парамонов на радио "Свобода"- 2007

Есенинщина — это отвратительная напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная пьяными слезами и оттого еще более гнусная. Причудливая смесь из кобелей, икон, сисястых баб, жарких свечей, березок, луны, сук, господа бога, некрофилии, обильных пьяных слез и трагической пьяной икоты; религии и хулиганства, любви к животным и варварского отношения к человеку, в особенности к женщине, бессильных потуг на широкий размах (в очень узких четырех стенах ординарного кабака), распущенности, поднятой до «принципиальной высоты» и т.д.; все это под колпаком юродствующего квази-народного национализма — вот что такое есенинщина… Идейно Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого «национального характера»: мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни вообще.

Большевики тогда считали, что они из этой азиатской России в скором времени сделают передовую, рационально организованную, технически грамотную страну — даже не Европу, а что-то вроде Америки. И не только они в это верили, но и других заставили верить, и очень часто своих вполне достойных противников. Эта оппозиция — старая поэзия против новой техники, — нашла выражение в романе Юрия Олеши «Зависть». Андрей Бабичев против Кавалерова — это ведь Бухарин против Есенина, рациональный хозяйственник против поэта.

Интересно, что сам Есенин, побывавший в США, увидел там не только небоскребы: его статья об Америке называется «Железный Миргород». Этот Миргород и из России никуда не делся — что и есть поэзия. Сейчас происходит очередная попытка вытравить ее из России — искоренить старосветских помещиков. Есенин пережил коммунистические паровозы — переживет ли он гламур?

Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/409762.html

* * *

[Павел Флоренский. Православие как путь спасения]

В русский культурный канон, в классику русского культурного сознания прочно вошел отец Павел Флоренский. Его реставрация в качестве духовного авторитета была даже не реставрацией, не пресловутой «реабилитацией», а чуть ли не в подлинном смысле слова воскрешением мыслителя, расстрелянного советской властью. Отец Павел — самая трагическая фигура русского культурного ренессанса — блестящей эпохи начала XX-го, «серебряного» века. Этому можно только радоваться: русская культура стала богаче и, так сказать, извилистее с возвращением этого мыслителя. Своеобразие отца Павла и его философии было в их ренессансной энциклопедичности, в многообразии интересов и знаний Флоренского. Ему очень высокую оценку дают нынешние ученые, особенно физики. Некоторые из самых смелых его гипотез нашли подтверждение в современной экспериментальной науке. В двух словах важнейшее из Флоренского: он сумел представить собственную философию христианизированного платонизма едва ли не моделью авангардистского научного знания. Современная физика восстановила главную идею Платона — о сплошной, тотальной одухотворенности и целостной организованности бытия, грубо говоря, подтвердила истину идеализма, которая у Флоренского была модифицирована в его так называемой конкретной метафизике. Можно дать такую упрощенную иллюстрацию к этой теме. Ученые говорят, что в физическом эксперименте необходимо учитывать присутствие наблюдателя, становящегося интегральной частью исследуемой картины. Возведем это в онтологический масштаб — и тогда получится, что само бытие в его целостности возможно лишь в присутствии универсального наблюдателя — то есть мирового сознания, то есть Бога. Флоренский, вообще вся русская школа так называемой метафизики всеединства — от Владимира Соловьева до Лосева — реставрировали эту истину платонизма, находящую ныне экспериментальное подтверждение.