Борис Парамонов на радио "Свобода" -2011

Диктор:''Я был дитя  века Просвещения, современный энциклопедист, наследник Дидро, но  ужасы первой мировой войны подорвали веру в Разум. Интеллектуалы бросились искать спасение в фашизме, в коммунизме советского стиля или в христианстве – и всему этому я противился. Между двумя мировыми войнами я как мыслитель находился в возрастающем одиночестве, был голосом в пустыне''.

Борис Парамонов:  Но то ли Уэллсу, то ли самому Лоджу невдомек, что все эти ужасы не были следствием неразумности людей, но скорее следствием тотальных притязаний разума. Впрочем, есть у Лоджа одна фраза, позволяющая понять тщету притязаний разума, дневного сознания: ''Реальность, эмпирически воспринимаемая и рационально понимаемая, ныне казалась ему столь же призрачной, как тени на стенах Платоновой пещеры''. Разум не ушел из уравнений человеческого бытия, но наступила пора оценить его по-иному, с меньшим энтузиазмом. В одном из последних трактатов Уэллса под названием ''Разум на конце привязи'' он говорит, что рациональная картина мира напоминает кино: в нем есть сюжет и видимость связи и смысла, но при этом не следует забывать, что всё это – игра теней на полотне. Жизнь непредсказуема никакими усилиями разума, как бы точно он ни видел те или иные потенции развития.

О чем говорит случай Уэллса – помимо того, что написал о нем Дэвид Лодж? Самым ценным в его опыте оказалась не мысль и даже не фантазия, а жизненная практика – осуществляемый секс.  Это тот корректив, который позволяет извлечь из жестокого мира не регулируемую разумом радость.

Source URL: http://www.svoboda.org/content/transcript/24372425.html

* * *

Половая жизнь Маркса

Александр Генис: После падения Берлинской стены в эйфорические 90-е годы, Фрэнсис  Фукуяма саркастически писал, что марксисты остались только в Пхеньяне и в Гарварде. Сейчас, однако, другая эпоха на дворе, о чем говорят проходящие чуть ли не во всех странах демонстрации протеста против финансовой политики западных стран. Мировая рецессия сдвинула маятник влево, и фигура Маркса вновь замаячила на идеологическом горизонте.

В этой ситуации понятен успех новой книги о Карле Марксе,  которую только что выпустила Мэри Габриел. Этот 700-страничный фолиант уже успел попасть в финалисты самой престижной литературной премии Америки – ''Национальная книжная премия''. Другое дело, что это – необычная биография. Она называется ''Любовь и капитал''  и, в основном, посвящена частной, а если говорить честно, - половой жизни Карла Маркса и – заодно – Фридриха Энгельса.

Этот уклон уже успел вызвать острую критику, ибо книга изображает Маркса гедонистом, который обожал флирт, танцы и  сплетни, составляю хорошую компанию Энгельсу, у которого, как пишет автор книги, ''вспыхивали его ярко-голубые глаза каждый раз, когда открывалась перспектива революционной ситуации, а еще лучше  сексуального приключения''.

Критики жалуются, что Мэри Габриел увлеклась  скандальными подробностями в ущерб серьезному анализу капиталистической экономики, но, мне почему-то кажется, что нашим слушателям, особенно, тем, кому пришлось изучать марксизм в школе и вузе,  первое будет интереснее второго.

О новой биографии Карла Маркса мы беседуем с Борисом Парамоновым.

Борис Парамонов:  Тут прежде всего важно то, что автор – женщина. Уже одно это позволяет предполагать, какого рода это будет книга. Она отвечает новой феминистской моде: берут крупную личность, знаменитого деятеля, и пишут о его жене, стараясь доказать, что без жены сам этот деятель не многого бы стоил. Мне пришлось прочитать две такие книги, имени авторш не помню. Одна о Норе Джойс, жене Джеймса Джойса, которая, как известно, в жизни не прочитала ни единой строчки, написанной ее мужем, но, тем не менее, послужила предметом волюминозного исследования. Конечно, в книге были интересные страницы, касающиеся их отношений и сексуальных причуд великого писателя, но осталось неясным, помогало ли ее присутствие написанию ''Улисса''. Вторая такая книга – о жене Томаса Манна Кате (эту я читал в русском переводе – не преминули перевести), причем не был взят самый интересный аспект их семейной жизни: именно то, что у Кати был брат-близнец, что и помогло гомосексуально ориентированному Томасу Манну управиться с требованиями гетеросексуального брака.