Борис Парамонов на радио "Свобода" -2011

У Лоджа Уэллс в разговоре с собственной совестью – прием ознакомления читателя с обстоятельствами его жизни и мысли – говорит, что по-настоящему любил он только Изабелл, Джейн и Муру. Изабелл и Джейн – его первая и вторая жены. Мура – знаменитая Мария Игнатьевна Закревская, она же Бенкендорф, она же Будберг, с которой Уэллс познакомился и, натурально, вступил в связь в 1920 году, когда он приезжал в Россию и жил на квартире Горького, у которого эта самая Мура была чем-то вроде секретаря. Уехав потом в Италию, Горький взял ее с собой, и ни у кого не возникало сомнений относительно характера их связи, за исключением, как ни странно, Уэллса, что утверждает Лодж. Уэллс неоднократно звал Муру выйти за него замуж, когда умерла его жена Джейн, – она решительно отказывалась, но сохранила дружеские с ним отношения до конца его дней. Лодж сочинил диалог умирающего Уэллса с Мурой: впечатленный разговорами его близких о том, что Мура – агент Москвы, он спросил ее: Мура, ты шпионка? На что она сказала: ''Странный вопрос. Если я не шпионка, я отвечу нет, а если шпионка – тем более нет''.

Всё же самой значительной из любовниц Уэллса мне кажется Ребекка Уэст. Это была блестящая журналистка, писавшая и романы; один из них – ''Возвращение солдата'' – был экранизирован аж в восьмидесятые годы, то есть оставался живым в восприятии англоязычного мира. Я даже застал Ребекку Уэст в живых, приехав на Запад, – и прочитал в журнале ''Плэйбой'' ее статью о Кристине Киллер – главной фигурантке скандального дела Профьюмо.

Ребекка Уэст – одна из тех девушек, которых дефлорировал Уэллс, осуществляя свою программу свободной любви. Тут нужно сразу же и решительно заявить, что эти девушки ни в коем случае не были невинными жертвами, а скорее сами спровоцировали Уэллса. Это были Розамунда Бланд, Амбер Ривс и та же Ребекка Уэст. Дело сильно осложнилось тем, что две из них забеременели: Амбер по собственному желанию, а Ребекка нечаянно. Соответствующие страницы Лоджа написаны вдохновенно, что и делает его книгу, как сейчас говорят, читабельной.

Но нельзя сказать, что так уж скучны страницы, посвященные мировоззренческим поискам Уэллса. Правда, мне кажется, что Лодж не совсем осмыслил этот сюжет, не выделил четко некую философему Уэллса.

Она заключалась в том, что на его столь выразительном и актуальном примере была продемонстрирована ограниченность рационального мышления. Человек, увлекаемый разумом, склонен строить схемы, выводить формулы. И получается из этого что-то вроде фашизма – что и есть урок двадцатого века.

В очередном диалоге со своей совестью Уэллс, подводя итоги, говорит, вспоминая свой программный манифест под названием ''Предвидение'' – проект жизни в двадцатом веке:

Диктор:''Я назвал этот проект ''Открытый заговор''. Всюду проводилась одна мысль: видение справедливого и рационально организованного всемирного общества, в котором будут ликвидированы война, бедность, болезни и прочие человеческие  беды''.

Борис Парамонов: Голос совести возражает Уэллсу:

Диктор:''Но не для всех эти блага. Не для хронически больных, безработных, умственно отсталых, преступников, алкоголиков, игроков, наркоманов – не для тех, кого ты назвал ''людьми бездны''. Ты писал: ''Дать таким людям равные с другими права – значит опуститься до их уровня, защищать и сохранять их – значит быть сметенными их размножением''. И еще ты писал: ''Общество должно самым решительным образом выбирать лучших, – оно  стерилизует, высылает или отравляет людей бездны – и такое общество овладеет миром еще до 2000 года''.

Борис Парамонов: Уэллс робко возражает: под отравлением он имел в виду безболезненную эвтаназию. Тем не менее, в свете происшедших событий эти проекты обнаружили свою не мыслимую никаким разумом жестокость – тем самым продемонстрировав жестокость самого разума. И Уэллс, подводя итоги, признает свой крах. Лодж так воспроизводит последние мысли Уэллса: