Борис Слуцкий

А так ли уж спорит? Не один ли и тот же персонаж — этот старик Слуцкого и тот Гамлет Пастернака? Но Пастернак обращается к Богу, а свобода Слуцкого — Вечный жид, отвергший Христа.

В перевёрнутом мире происходят невероятные вещи. Сын парикмахера и портнихи, гусар Первой мировой войны, красноармеец войны Гражданской, русский киплингианец, первый литератор, увенчанный званием Героя Социалистического Труда, самый сановный литчиновник страны, лауреат Международной Ленинской «За укрепление мира между народами», Ленинской и трёх Сталинских премий первой степени, Николай Тихонов накануне кончины в 1979 году вспоминал и читал по радио стихи Николая Гумилёва.

До этого надо было дожить.

Слуцкий стихи не датировал. Эпиграфическое посвящение стихотворения «Покуда над стихами плачут...» звучит так: «Владиславу Броневскому в последний день его рождения были подарены эти стихи». Даты жизни и смерти Броневского: 1897—1962. Есть почти уникальная возможность датировки стихотворения, это 1961 или 1962-й. В декабре 1961 года Слуцкий посетил Польшу. В его черновом наброске[60] той поры сказано:

В Чехословакию и Польшу
В одну и ту же зиму съездив
И зная: параллели — пошлость,
Как пионерчики на съезде,
Я говорю про чувство меры,
Забыв — ах, чтоб они сгорели,
Ступайте к съезду, пионеры!
Читайте, люди, параллели.

Конечно, чехи наши братья,

Поляки — тоже наши братцы,
И я раскрою всем объятья,
Но прежде надо разобраться,
И разобравшись, я за Польшу,
За ковш, кипящий горьким мёдом.
Она мне нравится всё больше,
Всё ближе Польша с каждым годом.

...Когда не существует Ржечи,

И круля, сейма или войска,
То Польша существует в речи,
в усмешке не згинела Польска.

Меж усыпальниц королевских

поэтов Польша сберегает,
в своих ручьях и перелесках
небрежно красоту роняет.

Но разве только в этом дело?

За Польшу! Было три раздела,
Три короля, три господина,
А Польша — сызнова едина.
Она, как ртуть, слипалась снова,
Как раненая плоть, срасталась.
Наверно, прочная основа
Есть в Польше, раз она — осталась.
Куда себя богемец денет
Без готики или без быта?
А Польшу донага разденут,
И всё же с ног она не сбита.

Набросок стал другим стихотворением — «Покуда над стихами плачут...». Этой вещи, сперва напечатанной журналом «Юность» (1965. № 2) в несколько смягчённом варианте, потом долго не везло, ни в одном из сборников Слуцкого оно не устояло: то в Польше что-то происходило, то нашу поэзию в очередной раз укрощали. Вылетело стихотворение в последний момент и из выходившего в 1969 году первого избранного Слуцкого, хотя предисловие Лазарева заканчивалось цитатой из этого стихотворения, её оставили, но подрезали.

В связи с этим нелишне посмотреть на этот шедевр Слуцкого в свете пастернаковского стихотворения «Трава и камни», написанного раньше, в символическом 1956-м, — нет ли тут некой связи? Вслушаемся:

Покуда над стихами плачут,
пока в газетах их порочат,
пока их в дальний ящик прячут,
покуда в лагеря их прочат, —

до той поры не оскудело,

не отзвенело наше дело.
Оно, как Польша, не згинело,
хоть выдержало три раздела.

Для тех, кто до сравнений лаком,

я точности не знаю большей,
чем русский стих сравнить с поляком,
поэзию родную — с Польшей.

Ещё вчера она бежала,

заламывая руки в страхе,
ещё вчера она лежала
почти что на десятой плахе.

И вот она романы крутит,

и наглым голосом хохочет.
А то, что было,
то, что будет, —
про это знать она не хочет.

Напомню «Траву и камни» Пастернака: