Борнвилл

– Да, конечно. Это все у Джилл.

– Ты собирался в них покопаться?

– Возможно, да, в ближайшие месяцы.

– Ну, если найдешь что-то, на твой взгляд, интересное для меня… поделишься?

Вопрос оказался до того неожиданным, что Дэвид удержался на кромке сна. Он приподнялся на локте.

– Что?

Шонед повторила просьбу, но понимания возникло даже меньше, чем в первый раз.

– Погоди минутку, – сказал Дэвид. – Мы о моем отце говорим, так?

– Конечно.

– Ну… – Дэвид растерял слова. – Без обид, но… какого хера ты вообще имеешь в виду? Какая связь между моим отцом и тобой?

Шонед посмотрела на него, глаза блеснули в темноте, рука метнулась к губам.

– О боже, – произнесла она. – Он тебе вообще не рассказывал.

– Не рассказывал мне что?

Она села, включила свет, а затем потянула на себя одеяло, внезапно застеснявшись своей наготы. Недолго поразмыслив, глянула на Дэвида в упор и повторила свои же слова – на этот раз в виде вопроса:

– Он тебе вообще не рассказывал?

– Понятия не имею, – отозвался он, – буквально ни малейшего понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Окей.

Она встала, взяла себе единственный предмет одежды – длинную белую футболку, доходившую ей до бедер, – и принялась расхаживать взад-вперед.

– Много лет назад, – заговорила она, – еще в Лондоне, я начала работать над большим материалом, который в итоге так и не опубликовала. Он касался Эм-эй-си – “Мидьяд Амдиффин Кимри”. Слыхал о них? – Дэвид покачал головой. – Также известны как “Движение в защиту Уэльса”. Действовали в шестидесятые.

– Я слыхал об “Армии свободного Уэльса”, – с надеждой сказал он.

– Это параллельное движение. Они были связаны друг с другом, но самостоятельны. Занимались, впрочем, похожими вещами. Подрывами плотин и всяким таким. Об “Армии свободного Уэльса” знает больше народу, но мне интересно было именно Эм-эй-си.

– Почему?

– Потому что в нем состоял мой дядя.

От этих слов Дэвида встряхнуло.

– Твой дядя?

– Дядя Тревор. Велика вероятность, что ты его видел, потому что он вечно болтался у нас на ферме, когда я была маленькой. И он совершенно точно там был в ту неделю, когда вы приезжали.

– Да, конечно, я его помню, – сказал Дэвид. – Помню, мой отец с ним разговаривал. На валлийском, что довольно странно.

– Окей, – сказала Шонед. – Давай я расскажу тебе о дяде Треворе. – Она остановилась и присела на кровать рядом с Дэвидом. – Перво-наперво, он уже умер. Двадцать с лишним лет назад. Но перед его смертью я сказала ему, что хочу взять у него интервью.

– Ты уже знала тогда, что он участвует в этом… движении?

– О да. Никаким секретом это в семье не было. Никогда. Когда дядя бывал на ферме, к нему приходили всевозможные сомнительные типы. Они усаживались в кухне и вполголоса плели заговоры, а мама подавала им чай. Целились на водопровод в долине Элан, шедший к Бирмингему, и в шестьдесят восьмом им удалось подорвать довольно значимую его часть – в Уэст-Хэгли, рядом со Стаурбриджем. Но кое-что действительно крупное они собирались провернуть в день инвеституры принца Чарлза…

– Постой-ка, – сказал Дэвид – эти слова пробудили в нем мощное воспоминание. – Ты говоришь “в Уэст-Хэгли”?

– Верно.

– Черт… – Дэвид уставился в пространство – воспоминание прояснилось. – Вот как это произошло. Я был в школе. Нам велели по возможности не расходовать воду. – В тот самый день они обошли с Тони Бёркотом уборные, пооткрывали там краны и были пойманы с поличным тетей Мэри. Тот стыд Дэвида так и не оставил… Так вот что было причиной недостатка воды?

– То у них была редкая удача, – сказала Шонед. – Они, в общем, были чуточку ненадежны. Обычно что-то оказывалось не так с их взрывными устройствами, да и система безопасности оставляла желать лучшего. То и дело утекали данные. Поэтому, когда они начали планировать подрыв в день инвеституры, британские службы безопасности обнаружили это и послали кое-кого, чтоб отговорить. Применить чуточку деликатного увещевания.

Дэвид ждал, что она разовьет эту мысль, но Шонед не стала. Она в упор смотрела на него – пусть дойдет само.

– Этот “кое-кто”, – сказал он – слова возникали медленно, – был мой отец?

– Именно. Дядя рассказал мне, что поговорили они в тот день, когда он позвал их – дядю и моего отца – на рыбалку, где-то на реке. Он им сказал, что шило в мешке утаить не удалось и дяде надо выбросить из головы любые попытки сорвать церемонию.

– Это было в последний день нашего отпуска, – с полной уверенностью сказал Дэвид. – Более того, мы из-за этого остались еще на сутки дополнительно. Помню, как он уехал, а мама взяла нас всех на Остров ракушек. Ты тоже с нами пошла. Господи, уму непостижимо. Мой отец был… шпион? И занимался этим у нас под носом? – Он покачал головой. Образы происходившего в ту неделю по-прежнему отчетливо представали у него в уме. – И получилось у него? Как твой дядя на это отозвался?

– Ну, чем бы там твой отец ему ни угрожал, вышло у него довольно действенно, поскольку через несколько дней дядя отправился к мужику, который всеми этими операциями управлял, – Джон Дженкинз[95], вот как его звали – и сказал ему, что хочет выйти из игры.