Борнвилл

– Видимо, надо благодарить наши счастливые звезды, – сказал Мартин, когда несколькими минутами позже они ехали по борнвиллским улицам, – что нас это все никак не касается.

Бриджет на пассажирском сиденье зеленоватого “остина-аллегро” глянула на Мартина удивленно:

– Что – “это все”?

– Беспорядки, в смысле. – Мартин затормозил возле домика на краю застройки в Пайн-Гроув и объявил: – Приехали.

– Минуточку, – проговорила Бриджет, поймав Мартина за руку, пока тот отстегивал ремень безопасности. – Тебя, может, и не касается. На меня это обобщение не распространяй. Когда мы росли, мои братья и ста ярдов не могли пройти по Говану, чтоб их не дернула полиция. И то же со всеми. Все, что портит наши отношения с полицией, влияет на мою семью и в конечном счете – на меня. Ты же это понимаешь?

Секунду-другую он выдерживал ее взгляд, а затем сказал:

– Да, конечно. Разумеется, понимаю.

То был первый раз, когда он уловил между ними напряжение. Но Бриджет не дала этому напряжению затянуться. Оделила его прощающим поцелуем в щеку и сказала:

– Ну ладно. Пойдем-ка осмотрим этот дворец услад.

Юный мертвенно-бледный маклер ждал их на крыльце. Нервно поздоровался с Мартином и Бриджет – из этих двоих лишь один знал, зачем они здесь. Она попросту думала, что он хочет ее мнения о доме, который желает снять для себя. У Мартина же на самом деле имелся и скрытый мотив.

– Тут очень мило, – сказала она, пока они осматривали две небольшие спальни на первом этаже.

– Места мало, зато уютно.

– Мебель тоже неплохая. Все вроде довольно новое. Сколько просят?

– Двести сорок в месяц.

Глаза у Бриджет распахнулись.

– Потянешь столько?

– Нет, не потяну.

– А. И что же мы тогда тут делаем?

– Может, мы потянем, – сказал он, обнимая ее, – если съедемся.

Миг-другой потребовался ей, чтобы оценить то, что из этого вытекало.

– То есть ты хочешь, чтобы мы жили вместе, – проговорила она, – потому что можно тогда аренду платить пополам?

– Угу.

Бриджет выпросталась из его объятий, подошла к окну спальни и вздохнула.

– Как всегда, Мартин, умеешь ты вскружить девушке голову.

– Ну, это, конечно, не единственная причина. В смысле, я бы хотел… было бы здорово, если б мы…

Бриджет пристально смотрела в окно.

– Мне всегда хотелось посадовничать, – проговорила она. – Можно было б обустроить вон там миленькую клумбочку. И огородик.

– Тут была бы твоя спальня, – несмело сказал Мартин, – она чуть побольше.

– Картошку можно было б растить… – продолжила Бриджет. – Или пастернак. Ты любишь пастернак? Я обожаю пастернак.

– Если только ты вдруг не захочешь, чтобы спальня была общая, конечно. В смысле, решать тут…

Бриджет развернулась кругом.

– Ладно, – сказала она. – Давай.

Мартин опешил.

– Правда?

– Правда. – Тон у нее был сухой и решительный. – Но не подумай, что это все хоть сколько-нибудь из-за тебя. – Она приблизилась к Мартину, формально чмокнула его в губы и добавила: – Это все только ради пастернака. Не забывай.

11 29 июля 1981 года, 11:40

Было в той брачной церемонии нечто, из-за чего зрители потянулись в сад. Следующими в дверях показались Джек с Патришей. Посадочных мест на низкой ограде уже не осталось, и они присели на клочке пожухшей редкой травы.

– Напряжение там невыносимое, – сказала Патриша. – Оба на вид ужасно нервничают.

– Ну, какой там у нее вид, толком не разглядишь, – сказал Джек, – потому что фата. Но ты права – кажется, она в ужасе. Его имя произнесла неверно.

– Имя произнесла неверно? – переспросила Мэри.

– Да, не Чарлзом Филиппом его назвала, а Филиппом Чарлзом. Когда супружеский обет давала.

– Может, подумала, что выходит замуж за его отца, – сказала Патриша и хихикнула.

– Надеюсь, это не значит, что брак их недействителен, – сказала Мэри. – Это же не значит, что он недействителен, верно?

– Я бы насчет этого не волновался, мам, – успокоил ее Мартин – они с Сатнамом теперь тоже вышли в сад. – Уверен, архиепископ Кентерберийский знает, что делает.

– Принц Чарлз тоже оплошал только что, – заметил Сатнам. – Заметили? Он сказал “твои”. Что-то мне подсказывает, что полагалось ему сказать “мои”. Он должен был предложить ей “мои” земные блага, а он вместо этого сказал “твои”.

– Елки, – сказал Джек, – при таких раскладах им придется все это дело отменить и переиграть.

– Тут и впрямь задумаешься, – вставила Бриджет, – самые ли они смышленые люди на свете.

– Тупые как пробка, оба-два, – сказал Питер. – Классическая ошибка британца – считать, что люди наверняка умны только потому, что у них снобский выговор, а?

– Довожу до твоего сведения, – сказал Джек, – когда Чарлз приезжал на завод, мне он показался очень умным. Задал много вопросов, и все в точку. Отлично разбирался в трансмиссии, карбюраторах и всяком таком прочем.

– Как здорово, что вы с ним познакомились, – сказала Парминдер.