Бородатая банда

— Я, товарищ подполковник, человек, похоже, особенный, — ответил я. — Постоянно на одни и те же грабли наступаю и каждый раз получаю по голове.

— Объясни яснее, старший лейтенант, — потребовал генерал.

— Каждый человек когда-то переживает похожий момент. Испугался один раз — это вовсе не говорит о том, что он трус. Такой трус в следующий раз амбразуру может грудью закрыть. От отчаяния. А храбрость, в моем понимании, — это не отчаяние. Это обдуманное состояние, когда характер побеждает испуг. Капитан Джелалутдинов мог бы промолчать, никому об этом не рассказывать, и мы ничего бы не знали, не подозревали бы, что противник мимо нас проехал. Но он победил себя, он все рассказал. Честно… И о своем испуге тоже сказал честно… Он научился характером побеждать свою минутную слабость. Это очень важно. Я считаю, что он поступил достойно…

— Только я не понял, что ты про грабли сказал? — поинтересовался генерал.

— В чем его достоинство, старлей? — переспросил полковник, не дав мне возможности ответить генералу. — В том, что он дал возможность бандитам уйти? Чтобы они еще кого-то убили?

— Вот и грабли, — вздохнул я. — Постоянно пытаюсь доказать и своим командирам, и вообще старшим по званию, что храбрость — это приобретенное с опытом качество, а меня отказываются понимать. Говорят, что я таким утверждением многие славные подвиги героев перечеркиваю. А я просто отделяю храбрость от отчаянного поступка. И солдатам это же объясняю. Они, впрочем, не возражают и даже, кажется, стараются меня понять правильно. Учатся себя воспитывать.

— А у меня самого в молодости был подобный случай, — внезапно признался генерал. — Я просто испугался, что не успею сделать всего того, что хотел. И отступил… Но больше уже себе такого никогда не позволял. Научился характером побеждать. Опытом, как старший лейтенант говорит…

Никто из присутствующих не стал осуждать генерала, а я тем более.

Глава третья

— Ну, мы от главной темы далеко ушли. Пора возвращаться. У тебя все, Сереня? — спросил майор Покрышкин.

— Так точно. Все, товарищ майор.

— Тогда к делу перейдем. — Покрышкин наклонился над картой. — Смотри сюда, Никитич…

Я подошел ближе.

— Вот планкарта того села, где сейчас находится предполагаемый глава банды. — Майор провел карандашом над картой. Потом круг сузился и стал более конкретным. — Вот мечеть… Она недостроена. Тем не менее действует. Сама мечеть, вообще-то, уже построена, недостроен только минарет. Но строительная площадка, как говорит нам карта спутниковой съемки, — майор кивнул на свой планшетник, лежащий на той же карте, — огорожена забором и для прихожан опасности не представляет.

— Насколько мне известно, — добавил генерал, — там какие-то сложности с краном. Большой строительный кран ставить накладно, да и места нет, а автокран с достаточно высокой стрелой найти трудно. Имаму обещали дорожные строители из Ставрополья, но только через несколько месяцев. Продолжай, майор…

Покрышкин понимающе кивнул и продолжил:

— Пока мы не можем предъявить имаму никаких обвинений. Нет у нас ничего, кроме того, что его видел раненый начальник охраны ночного клуба Манап Басиров. Это нам ничего не дает. Показания одного человека, к тому же раненного в голову, любой адвокат сумеет опровергнуть. Был, кстати, какой-то, помнится, прецедент в боксе. Боксер, до того как пропустить удар, посмотрел в лицо рефери на ринге. Удар противника, видимо, совпал с промелькнувшей в тот момент мыслью. В итоге пропустивший удар боксер стал звать этого рефери своим отцом, несмотря на то что сам боксер был белым, а рефери — негром. Сейчас судьи и психиатры часто используют прецеденты в своих делах.

— Нагрянуть с обыском в мечеть мы тоже не можем, — добавил генерал. — Если ничего не найдем, это будет большой скандал религиозного характера. А бандиты сейчас пошли ушлые, они не будут хранить оружие там, где обитают. Что делать, не подскажешь, старший лейтенант?

— Беседовать с людьми. Собрать досье на имама. В конце концов, установить визуальное наблюдение за мечетью, — без долгих раздумий предложил я, уже полностью понимая, что мне предстоит услышать дальше.

— Первые две задачи наши сотрудники выполняют. Надеюсь, толк от этого будет. А вот третью задачу, старлей, мы хотим возложить на тебя и на твой взвод, — сообщил полковник.

Я не удивился, потому что уже просчитал ситуацию. Спецназ ФСБ тоже чего-то стоит, когда требуется проводить задержание, или обыск, или простую блокировку бандитов в помещении. То есть в откровенных открытых мероприятиях, где не требуется специфика «окопной» подготовки. А вот в маскировке и скрытном наблюдении со спецназом ГРУ он сравниться не может. Маскироваться — это у спецназа ГРУ, наверное, в крови. Да и наблюдение — это профессиональная деятельность разведчика. Одна из обычных сторон его деятельности. И таких сторон в каждом деле может быть до нескольких десятков. Выполняя одну задачу, всегда следует быть готовым выполнить и другие. В данном случае меня самого заставили выбрать задачу для своего взвода. Отказаться было невозможно.