Бородино: Стоять и умирать!

По поводу этих просьб писала в своей работе «Бой за Семёновские высоты» Л. Л. Ивченко: «Ней, Мюрат и Даву вновь готовились к атаке. Они давно уже требовали ввести в бой гвардию, потому что для решительного удара сил уже не хватало. Однако повелитель Франции, по словам генерала Пеле, чувствовал, что гвардия “предназначалась не для такого боя”. Около получаса было потеряно им в раздумьях. Отказ, последовавший через генерала Бельяра, по словам историка, «вызвал более одного нетерпеливого движения, более одного очень живого выражения со стороны Мюрата и Нея… Ней, между прочим, воскликнул: “Пусть же он едет в Париж!”. Наконец Наполеон отдал приказ ввести в бой дивизию Фриана, которая изначально сберегалась императором “для исправления ошибок”. Обеспечить успех атаки дивизии Фриана должен был 4-й кав. корпус генерала Латур-Мобура. Около 10 часов утра Фриан двинулся к дер. Семёновское и, не дожидаясь кавалерии, попытался ворваться в деревню, но был сброшен в овраг, за которым в течение уже длительного времени находился в бездействии маршал Мюрат с кавалерией, “подвергаясь губительному огню батареи Семёновского”. Король Неаполитанский приказал Латур-Мобуру “взять бригаду кирасир французских и саксонских, перейти овраг, изрубить всех, галопом влететь с задней стороны”».

Обычно отказ Наполеона от ввода в бой гвардии объясняют причинами от болезни и вялости с французской стороны до ура-патриотической версии о страхе, вызванного обходным манёвром корпусов Уварова и Платова.

Но практически все рассматривают этот отказ Наполеона как ошибку, помешавшую ему вырвать победу в критический момент боя.

Действительно ли так серьёзна ошибка французского императора? И точно ли это ошибка? Или, может, Наполеон видел то, чего не видели его маршалы и современные критики? Похоже, что видел.

Местность как была, так и осталась трудной для стремительных манёвров и атак. На двухкилометровом фронте от слияния Каменки и Семёновского оврага до леса было развёрнуто 3 пехотных и 2 кавалерийских корпуса, что даже после всех потерь составляло порядка 40 тыс. человек. Им противостояли на высотах за Семёновским оврагом остатки 2-й армии с 300 орудиями, к которым постоянно подходили подкрепления. При этом огневое превосходство перешло на сторону русских, так как тяжёлые батареи не доставали до новых позиций русских, а подвижные батареи, выдвинутые вперёд, уступали числом и калибром орудий. В резерве у Кутузова оставались не введённые в бой 4-й корпус Остерман-Толстого и 5-й гвардейский корпус Лаврова. Кроме того, резервная артиллерия позволяла нарастить число орудий на угрожаемом участке до 500. Но главное — русские войска были готовы сражаться дальше.

Что же получал Наполеон в случае ввода в бой гвардии на этом участке? Он получал на узком фронте фактически фаланги своей пехоты и конницы под огнём сотен русских орудий. Конечно, гвардия могла опрокинуть русский фронт на этом участке. Однако с учётом готовности русских сражаться дальше, наличия у Кутузова резервов и огневого превосходства русской артиллерии при подобной атаке даже частный успех гвардии не гарантировал победы. А вот колоссальные потери были гарантированы. Даже если бы русскую армию вынудили к отходу атакой гвардии, но не смогли добить на поле боя, то соотношение потерь изменилось бы в пользу русских. Наполеону не нужна была победа любой ценой. Ему нужна была такая победа, плодами которой можно воспользоваться. Для этого требовалось сохранить армию боеспособной. Вот его слова, сказанные генерал-интенданту армии Дюмасу после окончания Бородинской битвы: «Будут удивляться, зачем я не употребил резервов для приобретения значительнейших успехов, но мне надобно сохранять резервы и нанести ими решительный удар в сражении, которое неприятель даст нам под Москвой. Успех сегодня обеспечен, а потому мне должно помышлять об участи всего похода и для этой цели сберегать резервы». Хотя это становилось всё более проблематичным, так как русские, которые должны были давно обратиться в бегство, продолжали ожесточённо сражаться.