Бородинское поле

телефону. Звонил Остапов. Он был очень взволнован. Уже не

шептал в трубку, как ночью, а громко, встревоженно

докладывал:

- С запада нас атакуют немцы. Их много, товарищ

подполковник. Танки и бронетранспортеры. И пехота бежит за

машинами. Они войдут в лес... Нам их никак не остановить.

- Сколько танков? - спросил Макаров.

- Шесть танков и десяток транспортеров. До батальона

пехоты.

- Задержите их огнем, - сказал Макаров, чтобы только

что-то сказать. - Продержитесь хоть полчаса, Олег Борисович.

Я вам позвоню.

Он ждал, что Остапов попросит разрешения на отход. Но

тот молчал. Глеб положил трубку. Что делать? Нужно было что-

то предпринять, и притом немедленно. Три противотанковых

ружья не остановят шесть танков. Вслед за танками, которые

очистят завал от противопехотных мин, в лес ворвутся

стрелки-автоматчики. Батальон против взвода. Взвод Остапова

погибнет. Это определенно, неизбежно. Вспомнилась сестра

Варя. Он сам ей должен будет написать о геройстве ее мужа и

о его гибели, виновником которой, если не прямо, то косвенно,

будет он, Глеб. Что же делать? Разрешить взводу оставить лес

и выйти в расположение батарей? Нет, он этого не может

сделать, не имеет права отдать такой приказ. "Стоять

насмерть" - касается всех без исключения. И не случайно на

КП дивизии находится командарм. Бросить на помощь

Остапову тоже некого: его единственный резерв - группа

штабных командиров во главе с Брусничкиным и

Судоплатовым - брошен им в деревню и ведет бой с

прорвавшимися немецкими танками. Макаров, в сущности,

остался один на КП, если не считать радиста и ординарца.

А что-то нужно предпринять в отношении взвода

Остапова. Позвонить комдиву и попросить его помощи или

разрешения на отход? Нет, Полосухин не даст такого

разрешения, и Говоров тоже. И тогда его осенила мысль:

огневой налет изо всех орудий по западной опушке леса! Он

быстро отдал приказ в дивизионы и, отдав его, усомнился в

эффективности этого огня: у него же не гаубицы, не мортиры,

которые могут стрелять навесно через лес, у него пушки и их

снаряды будут ложиться позади немецких танков.

А в это время вдруг неожиданно - писк зуммера. Он даже

вздрогнул и сам взял трубку. Олег докладывал:

- Танки подходят к лесу. Через несколько минут они нас

сомнут. - Голос у Олега уже не растерянный, а подавленный. -

Мы будем сражаться до последнего. Глеб Трофимович, а

нельзя ли ударить "катюшами" по лесу, по нашим позициям.

Прикажите, Глеб Трофимович, это наша последняя просьба. И

потом, у нас есть маленький шанс: мы сидим в ячейках, так что

только прямое попадание может поразить нас.

- Хорошо, - быстро сказал Глеб и сразу же начал звонить

на КП дивизии.

Связист ответил: комдив на НП, здесь командарм.

- Попросите его к телефону, срочно!

Когда Говоров взял трубку, Глеб, сильно волнуясь,

доложил обстановку и попросил огнем гвардейских минометов

накрыть лесок Сухова - там сосредоточены танки и пехота

врага для броска на позиции полка.

- Но ведь там же должны быть наши стрелки, - сказал

Говоров. Он помнил детали в системе обороны. - Разве они

отошли?

Этот вопрос смутил Макарова.

- Товарищ командующий, там наш стрелковый взвод.

Командует им Остапов. Он вызывает огонь на себя. У них есть

маленький шанс: они зарылись в землю.

- Хорошо, товарищ Макаров, - ответил командарм, однако

ничего не пообещал.

Говоров хорошо знал местность в секторе 32-й дивизии,

помнил и лесок перед артиллерийским полком Макарова и

отдавал себе отчет, как важно не допустить там

сосредоточения немцев. Поэтому после телефонного

разговора с Макаровым на лесок Сухова, который теперь по

праву можно было назвать лесом Остапова, обрушился

огненный смерч гвардейских минометов. Немцы, еще не

опомнившиеся от огненного "вала Бригвадзе", решили, что и

здесь им уготовлена ловушка, и повернули обратно, оставив на

опушке леса горящие бронетранспортеры и трупы своих

солдат.

Под вечер здесь наступила непривычная тишина.

Связист пытался дозвониться до Остапова, но телефон

молчал. В стороне лесного островка стояла зловещая тишина,

лишь над верхушками деревьев ввысь тянулись тонкие струйки

дыма. Там что-то горело. Стоя на снегу возле блиндажа

командного пункта, Глеб с тоской, тревогой и болью смотрел на

эти непонятные струйки дыма и все ждал, что вот-вот на

восточной опушке леса появится хотя б одна живая душа. Но

никто не появлялся и не подавал никаких вестей. "Надо бы

кого-то послать туда... - подумал Глеб, но вспомнил, что некого

послать, разве что Колю-Николая. - Вот придут наши - группа

Брусничкина - Судоплатова, тогда можно будет послать

Думбадзе с Чумаевым и Экимяном".

Потом, сопровождаемый Колей, он пошел на огневые

позиции полка. У артиллеристов встретил Сашу: она только