Бородинское поле

- Громче не могу, немцы услышат, - прошептал Олег.

- Черт знает что у них там творится, - сказал Судоплатов

Кому-то, только не Остапову. - Боится голос подать, что-то

шепчет. Окружен он, что ли?

Это последнее, что слышал Олег в телефонную трубку.

Подумал: вам там хорошо задавать вопросы. А ты здесь пойди

сосчитай, сколько немцев просочилось в лес и где они сейчас.

Молчат. Должно, притаились за деревьями и выжидают. А чего

ждут? Рассвета? Что ж, подождем и мы. Вот только надо бы

связаться с третьим отделением. Разговор с Судоплатовым

расстроил его.

Подошел командир первого отделения сержант Куликов и

спросил:

- Что здесь у вас происходит?

- А ты почему позиции оставил? - накинулся на него Олег

вместо ответа.

Тот даже опешил: такой тон не в характере Остапова.

Попробовал объяснить:

- Так я ж один. Отделение на позиции осталось.

- А кто тебе разрешил одному ходить, когда кругом

немцы? - все так же прошипел Олег. Затем, немного

успокоившись и устыдившись своего тона, ввел Куликова в

курс событий. - А теперь бегом в отделение и занимай

круговую. За тылом смотри, чтоб в спину не ударили.

- А мои бойцы Хайрулин и Зайцев - я могу их забрать?

- Не можешь. Они здесь нужны. - И повелительным

жестом дал понять, что разговор окончен.

В третье отделение отправился в сопровождении все тех

же четырех автоматчиков. По-прежнему сам шел впереди, хотя

и знал, что это неправильно. Медленно и осторожно

подходили к тому месту, где недавно лоб в лоб столкнулись с

немцами. В траншее и на снегу по сторонам громоздилось что-

то темное. Замерли, прислушались, всматриваясь в темноту.

Послышался слабый стон. Хайрулин жестом показал на

противотанковую гранату: мол, метнем для большей

надежности? Олег отрицательно замотал головой. Тогда

Хайрулин опять же знаком попросил разрешения пойти вперед

на разведку. Олег кивнул, соглашаясь, и почему-то в эту минуту

вспомнил Варю, вернее, последнее письмо ее, доставленное

Иосифом Думбадзе. И необычную, несколько торжественную

фразу в нем: "Да хранит тебя неугасимая любовь моя". Письмо

лежало в левом кармане гимнастерки. Подумал: "Мой

талисман".

Хайрулин подал сигнал, и они двинулись вперед. И все

же их поразило увиденное: траншея была завалена трупами

фашистов. Они свернули в сторону от траншеи и двинулись по

целине в обход. Но и тут им попадались на глаза лежащие в

снегу неподвижные темные фигуры. Кто-то стонал.

Едва они дошли до Хайрулина, как сзади прозвучала

короткая очередь из автомата. Шедший замыкающим Зайцев

вскрикнул и упал.

- Ложись! - скомандовал Олег.

И все сразу бухнулись в снег.

- Га-ды! - люто выдавил Хайрулин и метнул в темную кучу

противотанковую гранату.

- Товарищ сержант, - раздался негромкий взволнованный

шепот бойца, - Зайцева...

- Что Зайцева?

- Кажется, убили.

"Зайцева? Почему именно Зайцева, а не меня, не

Хайрулина? - молнией просверлило мозг. - Ах да, у меня

талисман, и Хайрулин был рядом со мной. А Зайцев

замыкающий. Стреляли. Может, тот раненый, что стонал.

Наверно, он".

В стороне третьего отделения послышался скрип шагов:

похоже, кто-то бежал по траншее.

- Ниязов? - окликнул Олег наугад:

- Я, товарищ сержант, - отозвался бегущий, командир

третьего отделения. - Вы стреляли?

- Фашисты, - вместо Остапова ответил Хайрулин.

- Зайцева убили, сволочи, - процедил Олег, вставая. Он

вышел в траншею к Ниязову. - В спину стреляли.

- Значит, не все ушли, - заключил Ниязов.

- Куда ушли? - не понял Олег.

- Да обратно, откуда пришли, - пояснил командир

третьего отделения. - Сначала они на нас сунулись. Мы им по

зубам. Они - бегом по траншее, а там - вы. Видят такое дело -

между двух огней, - они и повернули оглобли через завал.

- Точно? - спросил Олег. - Ты сам видел?

- А как же, мы их еще огоньком провожали до самого

завала.

Два бойца принесли тело Зайцева и положили на дно

траншеи. Олег взял его руку и, не нащупав пульса,

прислонился ухом к груди.

- Наповал, - сказал Хайрулин.

- Завтра схороним, - сказал Олег.

Обратно возвращались кружным путем, углубившись в

лес. В эту ночь никто во взводе не сомкнул глаз.

Уже рассвело, когда Макаров и Брусничкин прибыли к

себе на КП от Полосухина. Гнедая заиндевелая кобылица

легко несла возок по морозному снегу, тревожно скрипели

полозья, встречный ветерок и мороз крепко обжигали лицо.

Ехали молча, погруженные в невеселые думы. От комдива они

узнали о тяжелом положении, которое сложилось на левом

фланге пятой армии. Противник вклинился в оборону 33-й

армии генерала Ефремова. Создалась угроза левому флангу

пятой, которую Клюге давно пытается взять в железные клещи.

После суточного ожесточенного боя немцы вклинились в

боевые порядки 32-й дивизии и заняли Акулово, угрожая