Бородинское поле

деревьям. Подумал: "Стреляют веером наобум". Нагнулся и

пошел на вспышки выстрелов. По ту сторону завала слышал

голоса, чужие, враждебные. Там копошились темные тени. Он

пожалел, что не взял с собой противотанковую гранату - они

оставались там, во втором отделении. Хотел ударить из

автомата по теням, но передумал, решил не обнаруживаться.

Швырнул лимонку и, как только раздался ее несильный взрыв,

похожий на хлопок, побежал во второе отделение. В ходе

сообщения его приглушенно и грозно окликнули.

- Это я, Остапов, - отозвался Олег и отдал распоряжение

командиру отделения Ильину блокировать снежную траншею с

северной стороны. Потом приказал командиру первого

отделения Куликову выделить в его распоряжение двух

автоматчиков с гранатами, в том числе и противотанковыми.

Он назвал имена. Разумеется, самых отчаянных, тех, кого знал

по боям в октябре. В это время запищал зуммер полевого

телефона. Сам командир полка спрашивал: что там

происходит, что за баталии?

- Немецкие автоматчики проникли в расположение

взвода, товарищ подполковник, - шептал он в телефон,

прикрывая трубку полой халата.

- Сколько их?

- Неизвестно, товарищ подполковник. Они напоролись на

мины в завалах и подняли бестолковую стрельбу. Нас они пока

не обнаружили.

- Какое ваше решение?

- Осмотримся, подразведаем да будем выбивать.

- Я плохо тебя слышу, говори громче, Олег Борисович.

- Не могу, Глеб Трофимович, немцы могут услышать.

- Хорошо, действуйте. Из леса не уходить. Ни в коем

разе. Держитесь и не падайте духом! Желаю успеха.

Падать духом Олег не собирался: все эти страхи

остались где-то позади - в октябрьских боях, теперь он

чувствовал себя бывалым, обстрелянным воином, но, как

выбить немцев из леса, он еще не знал.

Они шли цепочкой друг за другом по траншее - ударная

группа из пяти человек, которую возглавлял Остапов. Снег

предательски поскрипывал даже под мягкими валенками;

крепкий морозец щипал лица, серебрил брови и склеивал

льдышками ресницы. Озябшие руки в варежках неуверенно

держали автоматы. Сам Олег - впереди. Вот уже и то место,

откуда он бросил гранату. Остановились, прислушались - тихо,

только потрескивают схваченные морозом ели. Знакомый

треск. Сделают несколько шагов, остановятся, слушая ночь. А

она молчит, затаилась, лишь изредка щелкнет примороженная

ель. Возникают догадки, предположения, вопросы: возможно,

немцев было немного, небольшой разведотряд, и, пока он

ходил во второе отделение, разговаривал по телефону, они,

напоровшись на заминированный завал, сочли благоразумным

возвратиться восвояси. Взорвались две противопехотные

мины, следовательно, должны быть убитые или раненые.

Надо бы осмотреть то место. А что, если затаились и ждут? Не

успела угаснуть эта мысль, как пришел ответ на все вопросы:

впереди, в стороне третьего отделения, грохнул взрыв - опять

сработала мина - и поднялась суматошная, лихорадочная

стрельба. На этот раз разноголосая, в которой среди

трескучего лая немецких автоматов резко выделялся

рокочущий голос нашего "дегтяря". Значит, немцы не ушли, и

третье отделение вступило в бой.

Они все побежали по ходу сообщения на подмогу своим

товарищам. Олег рассчитывал ударить наседающим на третье

отделение фашистам в тыл или во фланг. Но отряд фашистов,

преодолев завал, вышел на снежную траншею, повернул

налево, натолкнулся на третье отделение и завязал с ним бой.

Не выдержав дружного огня, немцы повернули назад,

побежали по траншее на юг и тут столкнулись с группой

Остапова. Наши были в белых маскхалатах, немцы - в темных

шинелях, и это обстоятельство оказалось решающим. Олег,

увидев в двадцати шагах от себя движущуюся навстречу

черную массу, сразу понял, что перед ним враги, и, не говоря

ни слова, стеганул длинной очередью из автомата. Товарищи

последовали его примеру. Гитлеровцы шарахнулись из

траншеи в снежную целину - одни к завалу, другие в лес,

пытаясь укрыться за деревьями. Взрывы гранат, выстрелы,

крики раненых и отрывистые команды оглушили лесной

островок. В завалах еще дважды бухнули мины. Так

продолжалось около часа. А потом все стихло.

Группа Остапова возвратилась во второе отделение, и

Олег позвонил в штаб полка. С ним разговаривал Судоплатов.

Он требовал ясности: численность немцев, проникших в лес

Сухова, потери обеих сторон и где сейчас находится враг. Ни

на один из этих вопросов Олег не мог дать хотя бы

приблизительного ответа. Судоплатов нервничал:

- Вы командир или кто?! Как так вы не знаете, что у вас

под носом делается? Что вы молчите? Вы меня слышите?

Алло, Остапов, ты слышишь меня?

- Слышу, товарищ майор, - шепотом отозвался Олег.

- Что ты там шипишь? Говори погромче.