Бородинское знамение

Васса Царенкова Бородинское знамение

Посвящается моим внукам – Кристине и Сергею Ульяновым

Пролог

В каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая.

Наполеон Бонапарт

Тут были:

В борьбе миры с мирами,

С звездами грозный сонм комет,

Пространства бездн времен с веками,

С луною солнце – с мраком свет.

Иван Лажечников, «Последний Новик»

***

8 августа 1769 года Мария-Летиция Рамолино-Буонапарте – первая красавица Корсики – заметила в небе комету, словно застывшую над островом. Будущая титулованная Мадам Мать Императора подняла к небу мраморно-бледное лицо, к которому никогда не приставал загар. До рождения ребенка оставалось не больше недели, поэтому левой рукой защитительным материнским жестом она прикрыла живот, а правой медленно перекрестилась, шепча слова молитвы. Но не было молитвы, способной оградить ее дитя…

Комета 1769 года возвещала рождение Императора Наполеона Первого Бонапарта, но об этом Мария-Летиция знать не могла. Не могла она знать и того, что это лишь первая из трех комет, сопровождавших ее сына на жизненном пути. Прошли годы, прежде чем значение второй кометы астрологи расшифровали как знамение его победоносных войн, третью же объявили предвестницей его смерти. Но ни знаменитая французская ворожея мадам Ленорман, ни безвестный Новгородский предсказатель, угадавшие многие факты из судьбы Наполеона Бонапарта, не прочувствовали таинственной мощи Бородинского метеорита…

Часть первая

Знаете, в детстве, пока нас еще не научили, как нужно думать, казалось, что есть жизнь и в других мирах.

х/ф «Люди в черном-2»

Кира

Машина продвигалась медленно. В темноте и по разбитой дороге отец не решался ехать быстрее. Грозные силуэты деревьев, колыхавшиеся с обеих сторон, сгущали и без того плотные сумерки. Летнее ночное небо зачернили тучи. Отец опасался дождя.

На заднем сиденье пошмыгивала носом Кира. Ей предстояли скучнейшие летние каникулы. В деревне Горки. У бабушки Варвары Нефедовны. Без интернета, без подруг и, разумеется, без Него. В последний день учебного года Он сказал, что остается в Москве на все лето. Не ей, конечно, сказал, но она услышала. Теперь они увидятся только первого сентября, в седьмом классе, и неизвестно, что за это время произойдет в Его жизни. В ее-то жизни вряд ли случится какое-нибудь выдающееся событие. А все отец!

Петр Егорович опустил стекло со стороны водителя и закурил. Возможно, он поступил неправильно, выдернув дочку из Москвы и даже не предложив ей провести остаток лета с другой бабушкой – Антониной Авдеевной. С тещей Петр состоял в прекрасных отношениях: он регулярно справлялся о ее здоровье и интересовался, не требуется ли ей какая-нибудь мужская помощь, а Антонина Авдеевна на все расспросы отвечала, что здорова, сердечно благодарила за предложение и тактично отказывалась. Но с Кирой у Антонины Авдеевны сложились скорее прохладные отношения, без особой привязанности. Перед отъездом в Горки Петр успел заскочить к теще, завезти ей дочкину орхидею и на всякий случай оставить письмо для Киры. Он знал, что на Антонину Авдеевну можно положиться: цветок она будет поливать, а письмо вскрывать ей незачем, она и так в курсе дела.

В Горках, у бабушки с отцовской стороны, Кира бывала редко, наездами, когда у Петра выдавалась пара лишних выходных. Зная, сколько в свое время пришлось Варваре Нефедовне потратить сил на старшую внучку – Татьяну, дочь Семена – Петр щадил мать, не обременяя ее Кирой. В те дни, когда Петр завозил Киру в Горки, девочка отсиживалась в доме, отказываясь резвиться с местными ребятишками. Однако, став постарше, она активно переписывалась с Варварой Нефедовной, поздравляла с праздниками, была в курсе деревенских новостей и знала по именам всех, с кем рос, учился и общался в молодости ее папа. Особенным пиететом у нее пользовался дед Лукьянов по прозвищу Пал Палыч Самый Старший – колоритный персонаж бабушкиных писем, помогавший старушке по хозяйству и вечно сетовавший на отсутствие ее взрослых сыновей.

Конечно, нехорошо получилось. Петр чувствовал себя ужасно виноватым, что обманул ожидания дочери. Его храбрая Кира почти никогда не плакала, не капризничала. Отца встревожило и то, что сквозь слезы дочь бормотала какие-то робкие признания, повторяя: «Ты не понимаешь… Он тоже… Он тоже остался в Москве на лето!». Кто такой этот «он», Петр не допытывался – подобными чувствами девочке лучше бы делиться с матерью. Да где уж тут… Он нервно затягивался, чаще, чем обычно, чтобы не дымить в сторону Киры. А если на этот раз не получится? Если он не справится? Не сумеет вернуться вовремя? Что с ней будет тогда?

– Кира! – Петр прокашлялся. – Кир! Не холодно? Окно закрыть?