Бороться и искать

– Да ты, я посмотрю, удалец! А с виду соплёй перешибёшь. – Меньша выглядел так, словно всего пару раз присел или отжался, ни пота градом, ни полубезумного взгляда. Порезвился добрый молодец слегка, а вот Катя еле стояла на ногах. Дружинник подобрал булаву и, с силой хлопнув парнишку по плечу, направился к крыльцу. Дружеское подбадривание звоном отдалось в голове девушки. На руках и лице уже запекалась чужая кровь. В горле бился пульс, нестерпимо ныли плечи, пересохшие губы кривились от боли, а где-то в боку нарастало ощущение ожога. Катя задрала рубаху: разбойничий нож чиркнул по телу, разрезав ткань и располосовав кожу. Кровь сочилась прямо по ноге и собиралась теплой липкой жижей в сафьяновом сапожке. Гул в голове превратился в набатный звон, и храбрая воительница потеряла сознание от вида собственной раны.

Могута ворвался на княжий двор почти следом за отрядом Фёдора. Потеряв нескольких человек, он уже оценил, на чьей стороне перевес. Если у врага остались ещё силы, то занять город ему не составит труда. Поляница, вернее то, что от неё осталось, будет захвачена быстро и без борьбы. Вид тел, валяющихся по всему двору, напугал князя, он бегом, перескакивая ступени, ворвался в терем, чуть не сбив с ног дружинников, выволакивающих мертвецов на улицу.

Несколько лучин освещали комнату. Мэрит сидела у окна, опершись спиной о стену, одну руку ей перевязывал Ватута, но сквозь повязку тут же проступало алое пятно. Косы княгини расплелись, и роскошные волны светлых волос водопадом стекали на пол.

Им не нужны были слова, чтобы объяснить друг другу обуревающие их чувства. Могута дождался, пока следопыт закрепит конец повязки, сел рядом с женой, аккуратно, чтобы не потревожить рану, обнял. Та склонила голову на мужское плечо и закрыла глаза.

Дружинники стали спешно покидать горницу, понимающе переглядываясь. Княгиня уложила нескольких человек точными и искусными ударами. Но если бы помощь не подоспела вовремя, исход битвы был бы печален: одна раненая женщина не выстояла бы против разгорячённых сражением убийц.

Фёдор мялся в простенке, не смея начать разговор и спугнуть то единение, что возникло между Могутой и Мэрит. Но ответ перед князем держать придётся.

Разбойник связал Всемиле руки и перекинул через седло. Значит, решила девушка, всё скоро закончится. Где-то напротив ярмарочной площади их отряд остановил гневный мужской окрик:

– А ну, отпусти бабу!

Дальше Всемила уже почти ничего не слышала, везущий её негодяй сильно ударил княжну ногой по голове, и девушка потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то стирал ей кровь с подбородка. Над княжной склонилось мужское лицо, покрытое танцующими оранжевыми тенями (догорали больше сараи, где хранили свои товары заезжие купцы). Тёмные блестящие глаза смотрели участливо, от кончика брови к щеке вился тонкий белый шрам. Мужчина улыбнулся:

– Как звать, красавица?

Всемила попыталась ответить, но губы не слушались, саднил разбитый нос. Незнакомец помог ей подняться, и, встав на ноги, дочь Могуты увидела трупы своих похитителей и тюремщиков. Поскольку рядом ни одного воина больше не было, победу над врагом следовало приписать единственному спасителю.

– Куда отвезти тебя, милая? Где дом твой? Видишь, тут дворы горят, нужно родных твоих найти. – мужчина протянул княжне баклагу. – Пей!

Вода придала сил. Хрипло и немного невнятно Всемила ответила, пытаясь сообразить, стоит ли доверять незнакомцу:

– На княжий двор вези меня, там я живу.

– Куда велишь, туда и отвезу. – мужчина внезапно легко поднял Всемилу за талию и боком усадил в седло. – Держись крепче!

Пока они двигались по улицам, где царили паника и нарастающее отчаяние, девушка рассматривала своего спутника. Был он немного ниже Фёдора, но широкоплеч и силён. Тёмная одежда могла принадлежать и купцу, и странствующему воину. Только вот купцы так себя не ведут и ходят гоголем, а не волчьей походкой, выдающей настороженность и готовность встретить любую опасность. Всемила потёрла лоб: она уже где-то видела этот тонкий и очень заметный на смуглом лице шрам. Но мысли о незнакомце постепенно сходили на нет. По мере того, как картина пожара разворачивалась перед девушкой, княжна осознавала весь ужас произошедшего. Теперь единственным её желанием было добраться до дома и убедиться, что близкие живы и здоровы.

Могута вышел из опочивальни жены, тихо прикрыв за собой дверь. Любава дала Мэрит отвар сон-травы, чтобы княгиня уснула, а сама занялась раной. Князь отправил своих людей на улицы Поляницы выискивать и добивать врагов, помогать честным людям. Наступала ночь, нужно было найти приют для погорельцев, накормить их. Дел было невпроворот.