Бороться и искать

Меньша не поехал с остальными. Оставить Фёдора, которого Могута потребовал к себе с докладом, он не мог. Князь, бояре и сотник вели тяжёлый разговор, результат которого сильно волновал всех дружинников. Меньша решил занять себя делом: закидывал трупы разбойников внавалку на телегу, относил раненых на руках в большую избу, стоящую позади терема. Здесь жила прислуга, теперь люди в этом доме боролись за жизнь, стонали, ругались и ждали помощи. В очередной заход дружинник наткнулся на Любаву, что сама еще не отошла от падения, но старалась помочь каждому страждущему. Ведунья оглядела окровавленную рубаху Меньши и сокрушённо покачала головой, её руки ловко перевязывали голову старухе-ключнице.

– Ты моего помощника не видел?

– Каков с виду?

– Мальчонка совсем. Худенький, в кафтане заморском, без рукавов. На нём узор наборный, приметный.

– Постой! Это не то ли парень, что один супротив двоих стоял?

Любава вскинула глаза на Меньшу:

– Разыщи да сюда приведи. Мне его помощь нужна.

Меньша вышел из людской и направился к тому месту, где встретил отважного мальчишку. Тот лежал на боку там же, где и бился с врагом. Меньша выругался на себя вполголоса: как он не заметил, что паренёк ранен? Окинув взглядом тонкую фигурку, дружинник приложил к губам лежащего ладонь, почувствовал теплый выдох и улыбнулся: жив! Подхватил раненого на руки и, встав без особого усилия, понёс к Любаве. Бережно уложив паренька на половик, Меньша огляделся: раненых было много, но серьёзные увечья можно было сосчитать по пальцам. Вокруг суетились люди и где-то среди них сновала Любава, дававшая указания и достающая очередную травку из своей бездонной сумы. В людской стоял резкий запах можжевельника и лечебных отваров. Катя очнулась и увидела сидящего рядом на корточках давешнего своего спасителя – белокудрого дружинника.

– Ах ты! – невесть откуда появившаяся Любава нагнулась над девушкой, быстро осматривая Катю в поисках раны. Вот она заметила кровавое пятно, аккуратно закатала подол рубахи, удовлетворённо кивнула. Затем полезла в сумку и достала тряпицу с кривой сапожной иглой и шёлковой нитью. – Терпеть будешь, или сон-травы дать?

Меньша с интересом наблюдал за Катиной реакцией, будто старался убедиться, что паренёк не струсит.

–Терпеть буду! – Катя хотела сказать, что рану нужно продезинфицировать, но точно знала, что ни спирта, ни любых других антисептиков в этой реальности не найти. Ведунья подставила ближе к Кате кованый светец с горящей лучиной. Машинально девушка схватила руку Меньши, и пока Любава методично протыкала её кожу и протаскивала сквозь кровавые отверстия нить, смотрела в его глаза, цвет которых не могла определить точно. В какой-то момент энергия, что копилась в кончиках пальцев уже долгое время, закипела и мощным импульсом передалась Меньше. Молодой мужчина опустил глаза на свою руку, перехваченную тонкой ладонью, а потом снова поднял взгляд на Катю. Брови его сошлись на переносице и едва дотерпев, пока ведунья закончит своё шитьё, дружинник вскочил на ноги, потирая будто обожжённое запястье.

– Пойду я, – и стрелой выскочил на улицу.

Фёдор слышал всё, что творилось у Могуты в голове. Гораздо важнее были слова, которые вот-вот вырвутся из уст князя, но правитель молчал, оттягивая решение. Все прятали глаза от сотника, опасаясь выдать взглядом своё отношение до оглашения официального вердикта. Фёдор выхватывал из нестройного хора чужих мыслей недоверие, злорадство, огорчение и даже полное равнодушие к его судьбе, но это не имело никакого значения. Искатель сейчас думал о Горыныче, желанная цель была близка как никогда. Имели ли сейчас значения чувства?

Могута поднялся, неспешно сделал несколько шагов по направлению к своему верному сотнику.

– Ты упустил воров несколько раз, Фёдор. Не нашёл мою дочь. Оставил Поляницу огню. – при этих словах искатель поймал взгляд князя и смотрел прямо, не отводя глаз. – Ты не защитил мою семью, сотник. Теперь ответь, что нужно с тобой сделать?

– Твоя воля, князь, – Фёдор даже в этот момент не опустил голову. – Коли моя вина, то за неё и отвечать буду. Скажешь на плаху, я пойду.

Могута растирал ноющую шею. Давно он так не рубился, тело отвыкло от серьёзных физических усилий и сейчас напоминало о возрасте.

– Моя, моя воля, а чья ж ещё? – Могута стоял перед Фёдором и не мог принять решение.

Беда, настигшая стольный город, могла уничтожить всё Поляницкое княжество. Здесь не бедствовали, жили сытно, в достатке, и этим вызывали зависть соседей. Но чтобы сейчас поддержать людей и успеть восстановить сгоревшие дома и постройки до осени, нужны колоссальные средства и усилия. Стоит ли на этой переправе менять коней?

– Эй! Есть кто живой? Принимайте гостей! – громкий мужской голос прервал раздумья Могуты. Один из бояр выглянул в окно и оторопело замычал, тыча в сторону ворот пальцем:

– Тама, князь, тама она…