Борух Баклажанов. В поиске равновесия

Помнится, в самом начале 90-х Борух вышел ночью в магазин за сигаретами. Город спал, и идти было недалеко. Шел он тихими дворами, а купив сигареты, возвращался по улице. На полпути он решил закурить, но обнаружил, что зажигалку оставил дома. Впереди вдоль дороги стояло около шести машин. Это был бандитский разбор. Люди стояли и общались, ведя далеко не богословские беседы. Баклажанов подошел и попросил прикурить. К нему обернулся невысокий щуплый человек, которого Борух мог сбить с ног с одного удара. Он вытащил из кармана зажигалку, зажег ее и поднес Баклажанову, бросив на него прямой взгляд. Борух будто онемел и от неожиданности опустил глаза. О, что это был за взгляд! Наверное, сам дьявол смотрел бы мягче. Взгляд тот излучал такую прожигающую энергию, что по силе подавления был мощнее любых кулаков и ножей.

– Всегда смотри прямо, братан, и глаз не опускай, – сказал человек. – Удачи!

– Чем не урок? – подумал тогда Борух. – Урок!

* * *

– Приношу свои извинения за излишнюю прямоту, но это мое мнение, о котором меня спросили, – сказал Борух.

– Вы имеете на него право, – ответила «Тонкая», несколько сконфузившись, но не потеряв самообладания, – хотя это камень в мой огород.

– Ну отчего же камень? Скорее валун! – усмехнулся Баклажанов, переведя все в шутку, дабы снова несколько разрядить обстановку.

Баклажанов видел людей, а тем более женщин. У него их было много, и каждая привносила с собой что-то свое, даря счастье и опыт. Любил ли он? Говорят, любовь – это химия, а в химии он был не силен. У него были временные затмения, но вскоре рассудок возвращал все на круги своя. Он был честен с каждой из них, посему у него не было повода прятать глаза, хотя он часто ходил в темных очках. Он просто не любил врать, придумывая что-то наспех, не любил на физиологическом уровне, как дети не любят манную кашу с комочками. «Всегда говори правду. Когда говоришь правду, хрен кто расколет, да и в голове ничего держать не надо. Все просто!» – сказал ему как-то в юности один знакомый «опер». Примерно так Борух и поступал, поэтому романы были мимолетны и легки. Когда ему наскучивал один, он жег мосты, заводя другой, и вскоре потерял им счет. Со временем постельные утехи интересовали его все меньше, и он лишь изредка передавал опыт молодежи. Куда интереснее было женщин изучать.

Он сидел и с наслаждением наблюдал за этим театральным действом в отдельно взятом месте, представлявшим собой женскую эволюцию по возрастам, свидетелем чему он был и в жизни среди многих своих подруг. Словно зритель со стажем, он с какой-то отцовской иронией примечал ужимки Грамовой, пытавшейся казаться взрослее, чтобы быть ближе к «Амбициозному», но игравшей совсем не свою роль. В этом она была уже не соперницей «Томной», поскольку та все чаще посматривала на «Серьезного», вступая уже с «Тонкой» в конфликт за его территорию. «Серьезный» же уже давно никого серьезно не воспринимал, ибо понимал многое.

Наблюдая за поведением и повадками обитателей этого вольера, в особенности женской его половины, Борух по обыкновению пытался представить их в будущем. Делал он это с легкостью, будто художник мазками нагоняя года на их лица и руки и одевая их на манер своих более зрелых подруг. И вот они уже иные и по-прежнему вместе, но уже в узком женском кругу, как и та компания, сидевшая чуть поодаль. Это были «Пафосные». Они непринужденно общались и пили вино, изредка осматриваясь вокруг и украдкой бросая взгляды на «Амбициозного».

«Круг замкнулся! – подумал Баклажанов. – Скукотища какая-то! Интриги никакой – пьеса на «троечку».

Внезапно его размышления прервал Инкин громкий возглас.

– Бог ты мой, кого же принесло по наши души! Леонсио! – воскликнула она.

– Может, сейчас хоть интрига нарисуется? – подумал Борух.

К ним подошел молодящийся мужчина за 30 с двумя спутниками. Одет он был в белую приталенную рубашку и жутко узкие яркие брюки и носил причудливой формы очки без стекол, которые шли ему, «как Соеву пенсне»[19]. Все это выглядело чуть вызывающе, словно он хотел этим что-то подчеркнуть. «Навряд ли «силовик», да и на комбайнера не похож», – подумал Борух, взглянув на его эффектно накинутую на руку сумку-«унисекс».