Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

«В 1923 году флотский инженер В.С. Языков пришел в ОГПУ и сообщил, что с 1908 года он подробно изучил обстоятельства гибели английской эскадры в шторм 14 ноября 1854 года и что он готов тотчас же начать работы по поднятию драгоценностей. Свой энтузиазм он подкреплял толстой папкой документов по «Черному Принцу». В марте того же года было решено организовать экспедицию. Она получила название ЭПРОН… Через несколько недель ЭПРОН приступил к подготовительным работам» [83, с. 92].

История создания ЭПРОНа, якобы для подъема мифических кладов «Черного Принца», крайне неубедительна. ЭПРОН появился сразу, всерьез и надолго, на его функционирование и оснащение тратились из бюджета приличные средства. Отделение ЭПРОНа на Балтике появилось якобы только в 1929 году, а осмотр затонувшей L-55 был произведен еще в 1927-м тем же самым ЭПРОНом. На Севере эта организация якобы обосновалась только в 1930 году, однако вот какая штука: в 1924 году в Архангельске на металл была разобрана подводная лодка «Коммунар» (бывший «Святой Георгий, она же «Фиат» F-1, постройки завода в Специи (Италия). Корпус «Коммунара» впоследствии будет использоваться ЭПРОНом в качестве понтона при подъеме судов. Выходит, что корпус подлодки ждал 6 лет, пока на Севере обоснуется ЭПРОН?! Или все-таки ЭПРОН неофициально обосновался там (как и на Балтике) гораздо раньше?

Само словосочетание «особого назначения» противоречит официальной версии. Как только в аббревиатуре советских учреждений, ведомств или административно-территориальных и военных единиц появлялось словосочетание «особое назначение» или слово «особый», речь шла о подготовке к предстоящей войне либо о чем-то тесно с нею связанном, с этим сталкиваемся сплошь и рядом. Об одной «экспедиции» подобного рода — ЭОН (экспедиции особого назначения), занимавшейся строительством боевых кораблей в Ленинграде и их скрытой переброской по засекреченной внутренней (искусственно закольцованной на случай морской блокады) водной коммуникации по Беломорско-Балтийскому каналу на Север и Дальний Восток, нам уже известно.

Зачем тогда ЭПРОН участвовал в этой авантюре с «Принцем», потратил столько денег и времени? Только к концу 1924 года поиски золота «Принца» обошлись казне СССР в 100 тыс. рублей золотом, а в общей сложности работы продолжались до начала 1928 года. Ларчик открывается просто, если вспомнить историю с подъемом британцами сталинского золота с потопленного немцами крейсера «Эдинбург». Советское правительство тогда дало свое согласие на проведение работ (крейсер был потоплен в советских территориальных водах) и на свое участие в них только для того, чтобы советские водолазы и спецгруппа КГБ, направленные на плавбазу, ведущую работы в Баренцевом море, познакомились с передовой водолазной и поисковой подводной техникой. Когда советская сторона получила причитающуюся ей долю золота, выяснилось, что Нацбанку оно практически не нужно, мало того, создает проблемы с учетом и отчетностью.

То же самое произошло в 1923 году на Черном море. ЭПРОН был создан для подъема военных и гражданских судов в первую очередь для военных нужд (на советских судоремонтных заводах их в сжатые сроки «реанимировали») и для успешного функционирования организации необходимо было познакомиться с передовой зарубежной водолазной техникой. Эпроновцы тем и занимались, что знакомились с ней, изучали зарубежные достижения в области водолазного дела и судоподъема, тренировались сами в охотку, а заодно поднимали то, что в действительности требовалось товарищу Сталину, и изучали зарубежные достижения.

«Именно в это время (1925 год. — С.З.) Советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы «Синкай Когиоссио Лимитед» поднять золото с «Принца».

В те годы эта фирма считалась одной из самых известных и удачливых. Последним в ее послужном списке значился один английский корабль, затонувший в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось с сорокаметровой глубины достать сокровища на два миллиона рублей (так в тексте. — С.З.) [83, с. 93].