Босиком по стёклам. Часть 1

– Кто вы? Что хотите? Мой отец заплатит столько, сколько попросите. Отпустите меня домой, – я так сильно напугана, что мне уже плевать на то, что я буду рассекречена со своими побегами на «Саботаж». Плевать, придумаю что-нибудь. Скажу, что медитировала ночью в пустыне, и все тут. Во сне ходила… да что угодно. Мне отец поверит. Не поверил бы Алисии, Камиле… но мне все сойдёт с рук.

– Ты когда-нибудь слышала о «Шатрах Махруса», милая девочка? – тошнотворным голосом обращается ко мне престарелый мужик, от одной маньячной улыбки которого мне хочется выбить стекло и закопаться в песках.

Разумеется, о Шатрах я слышала. Да только, по официальным данным, их давно стерли с лица восточных земель.

– Не называйте меня так, – как только он наклоняется ко мне, я плюю в его лицо. Мне становится настолько противно от этого мужчины, что держать в себе эмоции становится невыносимо. Остервенев от моего неуважительного поведения, он больше со мной не церемонится и просто оглушает меня ударом рукоятки пистолета по лбу.

Я отключаюсь мгновенно, прекрасно осознавая, что помощи ждать неоткуда.

В лучшем случае – меня изнасилует этот урод, посматривающий на меня, как на шарик шоколадного мороженого.

В худшем – он изнасилует меня, убьет и оставит мое истерзанное тело у резиденции Саадатов с эпичной запиской «Шатры не уничтожены».

Мердер

Из Мирзы королевский кортеж выдвигается поздним вечером. Переговоры с правителем провинции прошли сравнительно продуктивно и закончились заключением двухсторонних соглашений, но Амиран, судя по задумчиво-отстранённому выражению лица, пребывает в некотором сомнении в отношении достигнутых результатов. С момента, как мы сели в бронированный внедорожник, он не произнес ни слова на протяжении целого часа, а это весьма говорящий признак.

– Ты не выглядишь довольным, – проницательно замечаю я.

Оторвав взгляд от простирающейся за пуленепробиваемыми тонировочными окнами остывающей пустыни, аль-Мактум сосредотачивает внимание на моем лице и какое-то время молчит, не спеша с ответом.

Последний год выдался неспокойным, и некогда лояльная к власти Аль-Мактумов Мирза начала проявлять недовольства, в городах стали появляться протестные движения, жители самой горной и удаленной провинции оказались не готовы к принятым Амираном законам и нововведениям. Шейх Абдул аль-Кадир не раз выступал с резкой критикой политической стратегии короля, на совете министров неизменно голосовав против большинства предлагаемых королем инициатив и изменений в сторону демократизации королевства. Не обошлось и без военных стычек между вооруженными повстанцами и армией короля.

– Кадир слишком легко согласился, и меня это беспокоит, – наконец произносит Амиран, потирая указательным пальцем переносицу. Этот жест говорит о том, что два дня споров с шейхом Мирзы в его огромном дворце серьёзно вымотали нашего короля, но тем не менее он считает, что результатов мы добились «слишком легко». Странная логика, но имеющая в своей основе весомые причины. Главная из которых – король Анмара интуитивно чувствует подвох. Эта его способность не раз помогала нам избежать серьезных неудач. Мой аналитический ум работает совершенно иначе, но вместе мы практически несокрушимы. Очень жаль, что Амиран принимает мой вклад в его политический успех как данность.

– Что конкретно тебя беспокоит? – спрашиваю я.

– Прошлые переговоры сорвались, потому что я отказался скрепить наши семьи кровным родством. Бумаги горят, слова можно взять обратно, но нет ничего крепче семейных уз. Так мне заявил Абдул аль-Кадир.

– Я помню, – киваю, доставая из кармана пиджака сигареты и протягивая пачку Амирану.

– Вовремя, – устало ухмыляется он.

– Как обычно, Ран, – улыбаюсь в ответ. За годы дружбы и плотного сотрудничества я успел изучить его привычки. Если он чем-то серьёзно озадачен, мои никотиновые запасы пользуются неизменным спросом.

– В этот раз Абдул даже не заикнулся о своем требовании, – продолжает Амиран волнующую его тему. Еще бы он осмелился, мысленно ухмыляюсь я. Аль-Кадир не конченный идиот. Средняя сестра королевы в трауре, младшая обручена с принцем Атара, а дальнее родство правителя Мирзы не интересует.

– По-моему, уже всем в королевстве известно, что ты никогда не меняешь своих решений, – произношу вслух.

– Тебе тоже? – прищурившись, требует ответа король.

– Больше, чем остальным, – склонив голову, говорю абсолютную правду. В пристальных глазах Амирана проскальзывает одобрение. Он все еще мне доверяет, и это мой козырь, которым я обязательно воспользуюсь. Король собирается что-то еще сказать, но его прерывает телефонный звонок.

– Слушаю, генерал, – нахмурившись, отвечает аль-Мактум. Его озабоченность небеспочвенна. Глава АРС никогда не тревожит монарха по пустякам. Я перевожу взгляд в окно, делая вид, что увлечен созерцанием однотипного пейзажа. По доносящимся до меня коротким хлестким репликам становится понятно, что произошло нечто малоприятное.