Босиком по стёклам. Часть 1

– Какие вкусные бутончики, – вожделенно бормочет урод, стискивая потными ладонями мою грудь. Я распахиваю глаза, с ужасом глядя в лоснящуюся от жира толстую рожу Азиза. Масляные глаза похотливо ощупывают мое тело, мясистые губы кривятся в плотоядной улыбке.

– Прочь, свинья! Я сестра королевы. Вас казнят, если вы меня тронете, – истошно кричу, впиваюсь ногтями в его запястья.

– Ай, ай, какой грязный язык. Мы найдем, как его с пользой использовать, – ухмыляется второй ублюдок, стаскивая с меня шорты. Я его не вижу, но от души и со всей силы пинаю ногами. – Не дергайся, альби (с араб. сердце), и тебе будет очень приятно, – обещает сукин сын, забираясь сверху и прижимая коленями мои лодыжки к матрасу. Его грубые пальцы забираются под трусики, лапая мою промежность, и я истошно визжу.

– Ах ты, сука, – выкручивая мои соски, рявкает Азиз, когда мне удается расцарапать его гнусную рожу. От тяжелой пощечины, прилетевшей вслед за разъярённым воплем, у меня темнеет в глазах. – Ты напросилась, дрянь. Открывай свой поганый рок, шармута, – я слышу побрякивание ремня, с ужасом понимая, что именно он означает. Теперь я молю Аллаха о том, чтобы он лишил меня сознания.

Я хочу не видеть, не чувствовать всей этой мерзости и унижения. Веки горят, но слез нет, я словно каменею, теряю связь с беспощадной отвратительной реальностью. Это не со мной. Не со мной. Нет. Это не мои скулы сводит боль от хватки грубых пальцев, это не мою промежность и бедра жадно трогают мужские руки. Мне хочется умереть, исчезнуть, но еще больше я хочу увидеть их мучительную смерть. Я бы не отвернулась до самой последней секунды никчёмной жизни этих ублюдков… Аллах, дай мне эту возможность, спаси меня… Боже, умоляю, спаси. Я больше никогда не нарушу твоей воли. Я сделаю все, только не дай им уничтожить меня, не дай сотворить непоправимое.

А потом это происходит. Божественная милость, чудо, провидение… Я не знаю, как еще это назвать. Почти отчаявшись и утратив способность сопротивляться, я слышу свист шин, крики, звуки выстрелов. Руки, терзающие мое тело, исчезают, даруя мне спасительную свободу.

– Какого Шайтана, Касим, – хрипит один из моих мучителей, отступая назад. Второй трусливо присоединяется к нему. Сев на своем лежаке, я обвожу обезумевшим взглядом небольшое помещение, внутрь которого ворвались люди в военной форме и балаклавах, скрывающих их лица. Агенты АРС, я узнаю их по экипировке. Пять человек, все с тяжелыми автоматами, нацеленными на трясущихся от страха похитителей. Сердце пропускает удар, облегчение накатывает лавиной, а потом приходит стыд. Я абсолютно голая перед всеми этими мужчинами. Один из них, тот, что в центре, медленно подходит и бросает мне абайю. Я благодарно улыбаюсь ему, торопливо натягивая на себя одежду. Солдат кажется не таким мощным, как остальные, в его руках нет оружия, но мое чутье говорит о том, что именно этот высокий атлетически сложенный парень – главный, и почему-то он не отводит от меня настойчивого взгляда, пока я одеваюсь. И хотя на агенте маска, я чувствую, как он одержимо следит за каждым моим движением. Вспыхиваю до корней волос и, даже спрятавшись в мешковатом арабском платье, все равно чувствую себя обнаженной. Только один человек обладает таким влиянием на меня. Только один… Я хочу, чтобы он никогда не узнал, что только что здесь произошло. Я не вынесу, если он узнает.

– Спасибо… – бормочу пересохшими губами, глядя в прорези балаклавы. Почему он так смотрит… Черт. Это точно агенты АРС? А не посредник, о котором говорили торговцы живым товаром. Мужчина коротко кивает, и его вниманием завладевают похитители, окруженные солдатами. Пока я обменивалась взглядами с руководителем спасательной операции, агенты вытащили ублюдков в центр шатра и поставили на колени. Под прицелом четырех автоматов они больше не выглядели такими смелыми и уверенными. Разорвав окружение, «главарь» с хищной грацией подходит к ним почти вплотную. Сняв черную перчатку с левой руки, он хватает старого извращенца за скулы и заставляет смотреть в его лицо, а я заворожённо слежу за каждым движением моего неизвестного спасителя. На фалангах его пальцев что-то набито, и пока я пытаюсь прочитать, он произносит фразу, от которой весь кислород разом покидает легкие, а сердце срывается в бешенный галоп.

– Кто заказчик? – короткий вопрос, заданный ровным сдержанным голосом, вызывающий штурм мурашек на моей коже. Воцаряется жуткая тишина, нарушаемая только тяжёлым мужским дыханием и грохотом моего сердца. Глаза начинают слезиться от избытка чувств, но мне удается… Pixel набито на его пальцах.

Мердер.

Мердер