Босиком по траве

– Так и было! – Похоже, для Дона это тоже была больная тема, поэтому он повысил голос. – Но на прошлой неделе она поговорила с ним по телефону. Ей понравился его тон. Сказала, что он «излечился». – Дон поднял руки и согнул пальцы, изображая кавычки вокруг цитаты.

– Но… как же морская пехота? – Я уже с трудом держала себя в руках. Нельзя было показывать, насколько я расстроена. – Он столько сил потратил! Даже начал учиться плавать!

Нетти удивленно отложила кусок кекса.

– А ты откуда знаешь про морскую пехоту?

– Мы с Сэмюэлем сидим вместе в автобусе, миссис Йейтс, – призналась я. – Я иногда с ним разговаривала. Он так старался хорошо учиться! Не могу поверить, что он просто взял и бросил школу.

– Сэмюэля тянет в разные стороны, Джози. – Дон покачал головой и потер шею ладонью. – Думается мне, выбора ему никто не оставляет.

Нужно было уходить. Я готова была разрыдаться, но этого ни в коем случае нельзя было делать при Доне и Нетти. Я закусила щеку, чтобы боль отогнала накатившие чувства.

– Ладно, мне, пожалуй, пора. Папа скоро придет, с мороза нужно сразу накормить его чем-нибудь горячим.

Я попятилась в прихожую и схватила свои вещи, не позволяя себе как следует вдохнуть и не разжимая зубы. Затем натянула ботинки и торопливо застегнула пальто, пряча лохматые кудри под капюшоном. Дон привстал, судя по всему, готовясь проводить меня.

– Вы не беспокойтесь, мистер Йейтс, отсюда даже наше крыльцо видно. До дома два шага, я сама дойду.

– Ну, спасибо, что зашла, Джози.

Мое непоследовательное поведение явно озадачило Нетти. Думаю, ее удивил мой интерес к судьбе ее внука. Я забрала полотенце и повернулась к двери. Потом остановилась, разрываясь между опасениями насчет Сэмюэля и желанием сбежать, пока не разрыдалась.

– Если вам удастся поговорить с Сэмюэлем в ближайшее время, вы не могли бы передать, что я о нем спрашивала? И напомните ему про пуповину.

Нетти и Дон уставились на меня как на сумасшедшую.

– Просто скажите, ладно? Он поймет.

Я поспешила выскочить из дома Йейтсов на февральский мороз.

* * *

Прошла еще неделя. Наступил март, но Сэмюэль все не возвращался. Я больше не ходила к Дону и Нетти за новостями, опасаясь вызвать еще большие подозрения. Я начала записывать для Сэмюэля кассеты со всей музыкой, которую мы слушали, и собрала целую коллекцию величайших произведений моих любимых композиторов. Получилось целых десять кассет, на которых было все от Бетховена до Гершвина. Самые любимые композиции я собрала на одной кассете, которую подписала «Топ-10 от Джози». Среди них была и Прелюдия Рахманинова до-диез минор, которая так понравилась Сэмюэлю. Раньше она не входила в число моих любимых пьес, но теперь прочно заняла место среди них. На каждой кассете была наклейка, где перечислялись композиторы и названия произведений. Только я не знала, как теперь передать этот подарок.

Однажды утром, примерно через две недели после его отъезда, я зашла в автобус и увидела, что Сэмюэль как ни в чем не бывало сидит на нашем месте. Я промчалась по проходу и села рядом, схватив его за руку и крепко сжав ее.

– Ты вернулся! – прошептала я, стараясь не привлекать к себе внимания.

На самом деле мне хотелось смеяться и приплясывать от радости. Он повернулся ко мне, и я увидела, что по его левой щеке от глаза до подбородка тянется огромный синяк. Судя по желто-зеленой расцветке, появился он уже несколько дней назад.

– Ой, Сэмюэль, твое лицо! Что случилось?

Он позволил мне немного подержать его за руку, сжав мою в ответ, а потом осторожно высвободил пальцы и сложил руки на коленях, словно избегая искушения.

– Я буду жить здесь, пока не закончу школу. Кстати, теперь это будет сложнее, чем две недели назад. Придется просить помощи у учителей. Я пропустил контрольные и важные проекты по всем предметам. Придется прочитать «Отелло». – Сэмюэль поморщился и взглянул на меня. – Боюсь, мне опять потребуется твоя помощь. – Я закивала, выражая готовность, а он продолжил: – Когда я закончу школу, дедушка с бабушкой отвезут меня в Сан-Диего, в учебный лагерь морской пехоты. Думаю, в резервацию я в ближайшее время не вернусь. – Уголки его губ печально опустились.

Я протянула правую руку и мягко коснулась его разбитой скулы.

– Что случилось? – повторила я, надеясь, что он не отстранится.

– Подарочек от маминого мужа.

– Он тебя ударил? – ошеломленно прошептала я.

– Да. И я его. Не беспокойся, я ему без труда дал сдачи. Мне даже сдерживаться пришлось. Драться с пьяным в полную силу не очень честно.

Сэмюэль говорил спокойно, его лицо ничего не выдавало. Но я не поверила.

– Твоя мама разрешает ему бить тебя?

– Она его уже давно не контролирует. Мама тоже слишком много пьет, а отчима она боится. Но гораздо больше ее пугает мысль о том, что он уйдет. Особенно ей не хочется, чтобы это произошло из-за меня. Поэтому всем будет лучше, если я больше не вернусь.

– Но… я думала, твоя мама хотела, чтобы ты вернулся. Твои бабушка с дедушкой так сказали.