Боснийский ад

Иногда Нена никак не могла поверить, что ее подруга, которая шесть месяцев назад училась на журналистку, а затем какое-то время была медсестрой, теперь была ценным бойцом элитного антиснайперского подразделения. На ее счету уже была ликвидация нескольких снайперов, но она тем не менее не изменилась как личность. Иногда Нена начинала тревожиться, не отразится ли такой опыт на Хаджридже, и, может быть, это плохо, что на ней это не отражается, но все же отбрасывала эти мысли, списывая их на творившееся вокруг безумие. Может быть, спасение в том и состоит, чтобы пройти невредимым сквозь это безумие. 

Может быть, все направлялись прямиком в преисподнюю, но по крайней мере официально об этом еще никто не заявлял. 

— Со мной все будет хорошо, — сказала Нена.

Хаджриджа посмотрела на нее усталыми глазами.

— Ну а если не будет, то по крайней мере я буду знать, что хоть тебя с собой не потянула. 

— Я понимаю.

Они шли вдоль проспекта Маршала Тито, два раза бегом пересекая особо опасные участки. На улицах уже стало более людно, при этом все по возможности держались поближе к стенам домов. Лица, укутанные в шарфы, выглядели изможденными. 

До гостиницы «Холидэй» они добрались почти уже в восемь, быстро проскочив мусульманские огневые позиции внутри и вокруг старого переднего двора. Сама гостиница походила на какое-нибудь здание в Бейруте в его худшие дни — стены были испещрены пулевыми отверстиями и кратерами от снарядов. Большинство окон были давно разбиты, но тем не менее гостиница еще служила приютом постояльцам, пусть это и был довольно ограниченный контингент, состоящий из зарубежных журналистов и мрачного вида представителей «военных делегаций». 

— Его здесь еще нет, — сказала Хаджриджа, оглядывая вестибюль. 

Нена тоже осмотрелась и заметила автомат АК-47, так символически возлежащий на стойке портье.

— Вот он, — сказала Хаджриджа, и Нена повернулась и увидела молодого красивого американца, идущего к ним. Это был журналист Дуайт Бэйли. Несколько недель назад он вместе с подразделением Хаджриджи в поисках материала для статьи участвовал в их операции. Разумеется, Хаджриджа не была единственной женщиной, вовлеченной в деятельность такого рода, но, как догадывалась Нена, вероятно, одной из наиболее фотогеничных. И Бэйли был не первым, желавшим продолжить интервью в более интимной обстановке. Например, в его постели в гостинице «Холидэй». Пока, насколько Нене было известно, Хаджриджа стойко отвергала подобные приглашения. 

Бэйли одарил обеих женщин ослепительной мальчишеской улыбкой, демонстрируя превосходные «американские» зубы, и спросил Хадж-риджу об остальных членах подразделения. «Глядя на него, можно поверить, что ему действительно интересно, где же остальные, — подумала Нена. — Понятно, что с возрастом все журналисты становятся циниками, но этот-то слишком юн. И чересчур энергичен». 

— Дмитрий опаздывает, — объявил он, пританцовывая на месте. — Он и Виктор — наши телохранители, — сообщил он Нене. — Русские журналисты. Отличные парни. Сербы по возможности стараются не ссориться с русскими, — пояснил он. — Потому что, кроме русских, у них и друзей-то не осталось. 

Произнес он это так, словно сам не мог поверить в подобное.

— А, вот они, — воскликнул он, когда русские показались на лестнице. У обоих мужчин были классические русские лица под меховыми шапками; оба были бородаты и одеты так, что можно было выдержать и морозный день в Сибири. Виктор был светловолосый, с едва заметной ниточкой бровей, а у Дмитрия брови были широкие, кустистые, как у Брежнева. Оба казались в высшей степени общительными. 

Женщины обнялись.

— Будь осторожна, — наставительно сказала Хаджриджа. — Не допускай ни малейшего риска. И возвращайся быстрее. — Она обратилась к американцу: — А ты позаботься о моей подруге, — приказала она. 

Тот коснулся краешка шляпы и поклонился. 

Четверо путешественников прошли через гостиничную кухню на задний двор к черной «тойоте», припаркованной подальше от глаз снайперов. Двое русских уселись впереди, а Нена и Бэйли — сзади. 

Два отдаленных разрыва, последовавших один за другим, возвестили о начале ежедневного артобстрела. Оба снаряда разорвались по крайней мере в паре километров отсюда, прикинула Нена, но это вовсе не означало, что следующий не приземлится на крышу «тойоты». 

Виктор тронул автомобиль с места, вырулил со стоянки и поехал, все время прибавляя газу. Наиболее опасный участок дороги тянулся от гостиницы «Холидэй» до аэропорта, и потому, коща автомобиль оказывался на открытом участке, приходилось мчаться со скоростью более шестидесяти миль в час. По тому как, крутым виражом объезжая сожженные останки автомобиля, которому не повезло, Виктор небрежно достал из бардачка сигарету и на ходу прикурил, видно было, что он не первый раз проделывал этот путь. 

Нена подавила желание сжаться за водительским сиденьем, и ей удалось рассмотреть старушку, выискивавшую на заснеженной обочине листочки одуванчика и не обращавшую никакого внимания на проносившийся мимо автомобиль.