Босоногий друг

У меня нет блестящей красоты Виктории, благодаря которой прекрасный (или не очень) принц смог бы закрыть глаза на мои недостатки. Я невоспитанная хабалка, что в корне перерубает мамину надежду на то, что она сможет пристроить свою нерадивую дочь не то что в хорошие руки, а вообще хоть в какие-нибудь.

– Вот значит как, – не пытаясь скрыть боль и обиду, выдавила я. – Неужели я настолько не оправдала ожиданий, что даже собственная мать не верит в меня?

– Даня… – начал возмущённо папа, но его тут же перебила мама:

– Даня! Что за ужасные мысли! Я желаю тебе только добра и хочу, чтобы ты была счастлива!

– Моё счастье заключается не в замужестве! – зло выплюнула я.

Понимая, что этот спор можно вести до бесконечности, но каждый из нас так и останется при своём мнении, я резко вскочила на ноги, отпихивая стул как можно дальше. Краем уха услышала грохот не выдержавшей такого грубого обращения мебели.

– Знаете что! Я замуж не выйду! Или вы меняете решение, или я… я… сделаю ещё одну глупость!

На первый взгляд угроза могла показаться пустяковой, но кому, как не родителям, знать, к каким последствиям могут привести мои безрассудные действия.

– Дорогая, я понимаю, новость стала для тебя большой неожиданностью, – как ни в чём не бывало сказала мама. – Тебе нужно время, чтобы смириться.

– Я замуж не выйду, – повторила сквозь зубы. – Пап, ну скажи ей!

Папа тут же испуганно набил рот похлебкой.

– Да что ж вы за родители! – зло выплюнула я. – Если бы у меня был выбор, я бы хотела родиться в другой семье!

Не дожидаясь пока мои родители возмутятся такой наглости, я развернулась и быстрым шагом выскочила из столовой. Не сбавляя темпа, буквально взлетела по крутой лестнице на второй этаж. Понеслась прямо по коридору. Кажется, даже умудрилась что-то задеть и уронить. Меня буквально распирало от злости, обиды на вопиющую несправедливость. Я сыпала проклятиями направо и налево, радуясь, что по пути никого не встретила. Нет, мне было совсем не стыдно, скорее, я просто боялась за психическое здоровье несчастного.

Ненавижу!!!

Ненавижу своих родителей. Ненавижу тех, кто придумал, что замуж нужно выходить как можно раньше! Ненавижу… да всех я ненавижу!!! Замуж! Зачем мне замуж?! Да если и найдётся такой отчаянный, – причём слепой и глухой, – готовый на такой отчаянный риск, то через несколько месяцев он всё равно поймёт, какую смертельную ошибку совершил! Да меня собственные родители выдержать не могут, а муж?! Муж! Что за слово вообще такое? Ассоциировалось оно у меня далеко не с любимым, нежным и заботливым мужчиной, а скорее с толстым, потным и храпящим мне на ухо мужиком.

Ненавижу свою жизнь. Лучше бы я родилась чернушкой. Зачем быть принцессой, когда на тебе больше обязанностей, чем на простой служанке? Верните мне мои пять лет! Я хочу скакать на пони, бегать по полям, и никогда – никогда!!! – не слышать слова «муж».

В свою комнату ворвалась словно ураган, так сильно хлопнув дверью, что висящий на стене групповой портрет моей семьи предостерегающе качнулся.

Плюхнулась на большую и мягкую кровать лицо вниз. Хотелось что-нибудь ударить, причём так основательно, чтобы у этого «что-нибудь» больше никогда не возникло желания выдать меня замуж. А ещё чтобы это «что-нибудь», наконец, поняло, что её дочь способна сама принимать решения. И что, возможно, не такая уж эта дочь и глупая.

Я перевернулась на спину и посмотрела на большой семейный портрет. На нём были мы втроём – я, мама и папа.

У всей нашей семьи были тёмные волосы. Папа – кучерявый, что очень забавно смотрелось с его телосложением. Крупный мужчина, довольно высокого роста, с большими и мускулистыми руками. А вот лицо у него было не слишком привлекательным: загогулистый нос, словно криво вбитый в стену гвоздь, тонкие губы и небольшие серые глаза.

И что только в нём мама нашла?

А уж она-то была красавицей. Настоящей аристократкой – статной, гордой. Казалось, в ней всё было идеальным: идеально прямой нос, идеальная линия чуть полноватых губ, идеальная фигура, не поддающаяся влиянию медленно уплывающего времени. Моя мама была хрупкого телосложения и иногда её принимали за мою ровесницу. Лишь едва заметная морщинка, пролегающая на идеально гладком лбу, словно отпечаток времени, напоминала, что этой женщине уже далеко за тридцать…

Рамиро и Каролина поженились, когда им обоим было по восемнадцать. Это был отнюдь не династический брак. Два человека просто встретились и влюбились. Во всяком случае, так рассказывала мама. Но их никто не вынуждал делать это, они выбрали такой путь сами.

Мне же роскоши в виде свободы выбора никто предоставлять не хотел.

Говорят, от большой любви получаются красивые дети. Это неправда.

Я вышла совсем не красавицей. Волосы – обычные, тёмные, доходили мне до плеч. Ломкие и непослушные. Глаза? Серые. Ужасные. Фигурка хиленькая, рост тоже не особо радовал – всего шестьдесят пять дюймов. Я иногда даже на носочках с верхней полки не могла взять нужную мне книгу.