Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

Мой ужасный французский не переставал забавлять ее. И даже если мне приходилось выставлять себя дураком, я определенно был счастлив, поскольку это служило источником хорошего настроения и искреннего смеха Кристин.

— Tu es professeur pour moi,[27] — исковеркав все что можно, сказал я как-то в один из первых рабочих дней.

Она рассмеялась, а я притворился, что обиделся.

— Non. Je veux parler français,[28] — сделал я второй заход.

Кристин снова расхохоталась и ответила что-то неподвластное моему пониманию.

— Tu apprendre anglais avec moi?[29] — предложил я. — Nous,[30] э…

Приложив максимум театральных способностей, я попытался изобразить, как мы учим друг друга говорить. Но пантомима вышла несколько неоднозначной, чего я никак не предполагал.

Но даже мое неудавшееся представление, напоминающее, скорее, о посещении гинеколога, нежели об изучении языка, не вызвало у Кристин разочарования. После работы мы отправились пропустить пару коктейлей в баре на Елисейских Полях, где цены, мягко говоря, кусались. В местах, подобных этому, люди чинно восседали в креслах Philip Stark[31] и втайне желали быть замеченными.

Я наклонился над столиком, чтобы быть поближе к Кристин, и мы принялись беседовать о жизни в Лондоне и Париже на помеси английского и французского. Моя речь в большинстве своем напоминала воркование голубя. Но стоило нам выйти на финишную прямую к новому этапу отношений, как Кристин неожиданно решила сыграть роль Золушки.

— Mon train![32] — вскрикнула она.

— Non, non, le metro est très…[33] yxxx… — попытался возразить я, желая донести до нее, что на метро она успеет домой раньше, прежде чем поезд превратится в тыкву.

Кристин покачала головой и достала раскладную карту со схемой движения пригородных поездов. Она жила далеко за пределами Парижа.

— Viens chez moi,[34] — в шутку предложил я. Это была одна из самых привлекательных фраз в списке полезных выражений на моем компакт-диске. Она красиво звучала: «Вьен ше муа», вызывая ассоциации с поцелуем.

Кристин раздосадованно вздохнула, оставила легкий отпечаток темной помады на моих губах и, нежно проведя рукой по щеке, ушла. Я ощутил, что пригвожден к столу на веки вечные: теперь усмирить мое возбуждение могла только резолюция Организации Объединенных Наций.

В чем дело, я так и не понял. Вообще, существовало два сценария, по которым разворачивались отношения с большинством англичанок, случись нам выпивать в баре после работы. Они либо сразу давали понять, что я далеко не Мистер Секси, либо в тот же вечер переходили к демонстрации чудес акробатики в моей постели. Наверное, в Англии мне больше везло на последних.

Первое, что я сделал на следующее утро, — принес ей кофе в кабинет.

— Ce soir, tu veux?[35] — Короткой фразой я предоставил Кристин возможность выбора между обучением практике речи или чем-то, требующим более тесного контакта.

— Boire un verre?[36] — предложила она.

Для начала, по крайней мере, неплохо.

— On se retrouve au bar à dix-neuf heures[37] — тщательно выговаривая каждое слово, спросила Кристин.

«Встречаемся в баре. Держим это в секрете. Неплохо», — подумал я. Вчера мы вышли из офиса вместе, сопровождаемые удивленными взорами коллег.

В тот вечер мне показалось, что Кристин была не особо настроена говорить по-английски. Она принялась расспрашивать меня на французском, не женат ли я, нет ли у меня детей в Англии.

— Mais non![38]— заверил я, придерживаясь выбранной ею линии и говоря на чужом языке.

— Pourquoi pas?[39]

— Ну-у-у… — было моим объяснением. Знание французского не позволяло вдаваться в более детальное описание наших ужасных отношений с Рут.

Ровно в восемь Кристин обворожительно взмахнула ресницами и, вновь нацепив маску Золушки, поспешила удалиться минута в минуту.

Нет, ну правда, никак не пойму француженок! Они что — приверженцы интеллектуальной прелюдии? Или предпочитают исключительно платонические отношения?

А может, им нравится, когда мужчина набрасывается на них?.. Вряд ли — я еще не встречал женщины, какой бы национальности она ни была, для которой процесс соблазнения был бы сродни игре в регби.

Скорее всего, поведение Кристин воплощало суть отношений между нашими странами — она дразнит меня, демонстрируя свою сексуальность, но держится на расстоянии, опасаясь подхватить вирус коровьего бешенства.[40]