Божественная комедия (илл. Доре)

Что Беатриче, в стороне, улыбкой
Отметила, как кашель у другой*
Был порожден Джиневриной ошибкой.

16

Я начал так: «Вы — прародитель мой;
Вы мне даете говорить вам смело;
Вы дали мне стать больше, чем собой.

19

Чрез столько устий радость овладела
Моим умом, что он едва несет
Ее в себе, счастливый до предела.

22

Скажите мне, мой корень и оплот,
Кто были ваши предки и который
В рожденье ваше помечался год;

25

Скажите, велика ль была в те поры
Овчарня Иоаннова,*

и в нейКакие семьи привлекали взоры».

28

Как уголь на ветру горит сильней,
Так этот светоч вспыхнул блеском ясным,
Внимая речи ласковой моей;

31

И как для глаз он стал вдвойне прекрасным»,
Так он еще нежней заговорил,
Но не наречьем нашим повсечасным:

34

«С тех пор, как „Ave“ ангел возвестил
По день, как матерью, теперь святою,
Я, плод ее, подарен свету был,

37

Вот этот пламень, должной чередою,
Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат
Зажегся вновь под Львиною пятою.*

40

Дома, где род наш жил спокон, стоят
В том месте, где у вас из лета в лето
В последний округ всадники спешат.*

43

О прадедах моих скажу лишь это;
Откуда вышли и как звали их,
Не подобает мне давать ответа.

46

От Марса к Иоанну,*

счет таких,Которые могли служить в дружине,
Был пятой долей нынешних живых.

49

Но кровь, чей цвет от примеси Феггине,
И Кампи, и Чертальдо помутнел,*
Была чиста в любом простолюдине.

52

О, лучше бы ваш город их имел
Соседями и приходился рядом
С Галлуццо и Треспьяно ваш предел,*

55

Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом
Мужик из Агульоне*

иль инойСиньезец,* взятку стерегущий взглядом!

58

Будь кесарю не мачехой дурной
Народ, забывший все, — что в мире свято,
А доброй к сыну матерью родной,

61

Из флорентийцев, что живут богато,
Иной бы в Симифонти поспешил,*
Где дед его ходил с сумой когда-то.

64

Досель бы графским Монтемурло*

слыл,Дом Черки оставался бы в Аконе,*
Род Буондельмонти бы на Греве* жил.*

67

Смешение людей в едином лоне
Бывало городам всего вредней,
Как от излишней пищи плоть в уроне.

70

Ослепший бык повалится скорей
Слепого агнца; режет острой сталью
Единый меч верней, чем пять мечей.

73

Взглянув на Луни и на Урбисалью,*
Судьба которых также в свой черед
И Кьюзи поразит, и Синигалью,*

76

Ты, слыша, как иной пресекся род,
Мудреной в этом не найдешь загадки,
Раз города, и те кончина ждет.

79

Все ваше носит смертные зачатки,
Как вы, — хотя они и не видны
В ином, что длится, ибо жизни кратки.

82

Как берега, вращаясь, твердь луны
Скрывает и вскрывает неустанно,
Так судьбы над Флоренцией властны.

85

Поэтому звучать не может странно
О знатных флорентийцах речь моя,
Хоть память их во времени туманна.

88