Божественная комедия (илл. Г. Доре)

Все, что гласит святая кантилена,
За ним воспев, еще светлей процвел
Блаженный град, не ведающий тлена.

₁₀₀

«Святой отец, о ты, что снизошел
Побыть со мной, покинув присужденный
Тебе от века сладостный престол,

₁₀₃

Кто этот ангел, взором погруженный
В глаза царицы, что слетел сюда,
Любовью, как огнем, воспламененный?»

₁₀₆

Так, чтоб узнать, я вопросил тогда
Того, чей лик Марией украшаем,
Как солнцем предрассветная звезда.[1794]

₁₀₉

«Насколько дух иль ангел наделяем
Красой и смелостью, он их вместил, —
Мне был ответ. — Того и мы желаем;

₁₁₂

Ведь он был тот, кто с пальмой поспешил
К владычице, когда наш груз телесный
Господень сын понесть благоволил.

₁₁₅

Но предприми глазами путь, совместный
С моею речью, обходя со мной
Патрициев империи небесной.

₁₁₈

Те два, счастливей, чем любой иной,
К Августе[1795]

приближенные соседи, —Как бы два корня розы неземной.

₁₂₁

Левей — источник всех земных наследий,
Тот праотец, чей дерзновенный вкус
Оставил людям привкус горькой снеди;[1796]

₁₂₄

Правее — тот, кем утвержден союз
Христовой церкви, старец, чьей охране
Ключи от розы вверил Иисус.[1797]

₁₂₇

Тот, кто при жизни созерцал заране
Дни тяжкие невесты, чей приход
Гвоздями куплен и копьем страданий, —

₁₃₀

Сел рядом с ним;[1798]

а рядом с первым — тот,Под чьим вожденьем жил, вкушая манну,
Строптивый, черствый и пустой народ.[1799]

₁₃₃

Насупротив Петра ты видишь Анну[1800]

,Которая глядит в дочерний лик,
Глаз не сводя, хоть и поет «Осанну»;

₁₃₆

А против старшины домовладык
Сидит Лючия, что тебя спасала,
Когда, свергаясь, ты челом поник.[1801]

₁₃₉

Но мчится время сна,[1802]

и здесь присталоПоставить точку, как хороший швей,
Кроящий скупо, если ткани мало;

₁₄₂

И к Пралюбви[1803]

возденем взор очей,Дабы, взирая к ней, ты мог вонзиться,
Насколько можно, в блеск ее лучей.

₁₄₅

Но чтобы ты, в надежде углубиться,
Стремя крыла, не отдалился вспять,
Нам надлежит о милости молиться,

₁₄₈

Взывая к той, кто милость может дать;
А ты сопутствуй мне своей любовью,
Чтоб от глагола сердцем не отстать».

₁₅₁

И, молвив, приступил к молитвословью.

Песнь тридцать третья

_{Эмпирей — Райская роза (окончание)}

₁

Я дева мать, дочь своего же сына,
Смиренней и возвышенней всего,
Предъизбранная промыслом вершина,

₄

В тебе явилось наше естество
Столь благородным, что его творящий
Не пренебрег твореньем стать его.

₇

В твоей утробе стала вновь горящей
Любовь, чьим жаром райский цвет возник,
Раскрывшийся в тиши непреходящей.[1804]

₁₀

Здесь ты для нас — любви полдневный миг;[1805]
А в дельном мире, смертных напояя,
Ты — упования живой родник.

₁₃