Божественная комедия (илл. Г. Доре)

Так не ступает ни один мертвец».
Мой добрый вождь, к его приблизясь груди,
Где две природы[140]

сочетал стрелец,

₈₅

Сказал: «Он жив, как все живые люди;
Я — вождь его сквозь сумрачный простор;
Он следует нужде, а не причуде.

₈₈

А та, чей я свершаю приговор,
Сходя ко мне, прервала аллилуйя;[141]
Я сам не грешный дух, и он не вор.

₉₁

Верховной волей в страшный путь иду я.
Так пусть же с нами двинется в поход
Один из вас, дорогу указуя,

₉₄

И этого на круп к себе возьмет
И переправит в месте неглубоком;
Ведь он не тень, что в воздухе плывет».

₉₇

Хирон направо обратился боком
И молвил Нессу: «Будь проводником;
Других гони, коль встретишь ненароком».

₁₀₀

Вдоль берега, над алым кипятком,
Вожатый нас повел без прекословий.
Был страшен крик варившихся живьем.

₁₀₃

Я видел погрузившихся по брови.
Кентавр сказал: «Здесь не один тиран,
Который жаждал золота и крови:

₁₀₆

Все, кто насильем осквернил свой сан.
Здесь Александр[142]

и Дионисий лютый,Сицилии нанесший много ран;

₁₀₉

Вот этот, с черной шерстью, — пресловутый
Граф Адзолино;[143]

светлый, рядом с ним, —Обиццо д'Эсте, тот, что в мире смуты

₁₁₂

Родимым сыном истреблен своим».[144]
Поняв мой взгляд, вождь молвил, благосклонный:
«Здесь он да будет первым, я — вторым».[145]

₁₁₅

Потом мы подошли к неотдаленной
Толпе людей, где каждый был покрыт
По горло этой влагой раскаленной.

₁₁₈

Мы видели — один вдали стоит.
Несс молвил: «Он пронзил под божьей сенью
То сердце, что над Темзой кровь точит».[146]

₁₂₁

Потом я видел, ниже по теченью,
Других, являвших плечи, грудь, живот;
Иной из них мне был знакомой тенью.

₁₂₄

За пядью пядь, спадал волноворот,
И под конец он обжигал лишь ноги;
И здесь мы реку пересекли вброд.

₁₂₇

«Как до сих пор, всю эту часть дороги, —
Сказал кентавр, — мелеет кипяток,
Так, дальше, снова под уклон отлогий

₁₃₀

Уходит дно, и пучится поток,
И, полный круг смыкая там, где стонет
Толпа тиранов, он опять глубок.

₁₃₃

Там под небесным гневом выю клонит
И Аттила[147]

, когда-то бич земли,И Пирр, и Секст;[148] там мука слезы гонит,

₁₃₆

И вечным плачем лица обожгли
Риньер де'Пацци и Риньер Корнето,[149]
Которые такой разбой вели».

₁₃₉

Тут он помчался вспять и скрылся где-то.

Песнь тринадцатая

_{Круг седьмой — Второй пояс — Насильники над собою и над своим достоянием}

₁

Еще кентавр не пересек потока,
Как мы вступили в одичалый лес,
Где ни тропы не находило око.

₄

Там бурых листьев сумрачен навес,
Там вьется в узел каждый сук ползущий,
Там нет плодов, и яд в шипах древес.

₇

Такой унылой и дремучей пущи
От Чечины и до Корнето[150]

нет,Приют зверью пустынному дающей.

₁₀