Божественная комедия (илл. Г. Доре)

Таков был облик этих мрачных стран;
А на краю, над сходом к бездне новой,
Раскинувшись, лежал позор критян,

₁₃

Зачатый древле мнимою коровой.[131]
Завидев нас, он сам себя терзать
Зубами начал в злобе бестолковой.

₁₆

Мудрец ему: «Ты бесишься опять?
Ты думаешь, я здесь с Афинским дуком,
Который приходил тебя заклать?

₁₉

Посторонись, скот! Хитростным наукам
Твоей сестрой мой спутник не учен;
Он только соглядатай вашим мукам».[132]

₂₂

Как бык, секирой насмерть поражен,
Рвет свой аркан, но к бегу неспособен
И только скачет, болью оглушен,

₂₅

Так Минотавр метался, дик и злобен;
И зоркий вождь мне крикнул: «Вниз беги!
Пока он в гневе, миг как раз удобен».

₂₈

Мы под уклон направили шаги,
И часто камень угрожал обвалом
Под новой тяжестью моей ноги.

₃₁

Я шел в раздумье. «Ты дивишься скалам,
Где этот лютый зверь не тронул нас? —
Промолвил вождь по размышленье малом. —

₃₄

Так знай же, что, когда я прошлый раз[133]
Шел нижним Адом в сумрак сокровенный,
Здесь не лежали глыбы, как сейчас.

₃₇

Но перед тем, как в первый круг геенны
Явился тот, кто стольких в небо взял,
Которые у Дита были пленны,

₄₀

Так мощно дрогнул пасмурный провал,[134]
Что я подумал — мир любовь объяла,
Которая, как некто полагал,

₄₃

Его и прежде в хаос обращала;[135]
Тогда и этот рушился утес,
И не одна кой-где скала упала.

₄₆

Но посмотри: вот, окаймив откос,
Течет поток кровавый,[136]

сожигаяТех, кто насилье ближнему нанес».

₄₉

О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая!

₅₂

Я видел ров, изогнутый дугой
И всю равнину обходящий кругом,
Как это мне поведал спутник мой;

₅₅

Меж ним и кручей мчались друг за другом
Кентавры, как, бывало, на земле,
Гоняя зверя, мчались вольным лугом.

₅₈

Все стали, нас приметив на скале,
А трое подскакали ближе к краю,
Готовя лук и выбрав по стреле.

₆₁

Один из них, опередивший стаю,
Кричал: «Кто вас послал на этот след?
Скажите с места, или я стреляю».

₆₄

Учитель мой промолвил: «Мы ответ
Дадим Хирону[137]

, под его защитой.Ты был всегда горяч, себе во вред».

₆₇

И, тронув плащ мой: «Это Несс, убитый
За Деяниру, гнев предсмертный свой
Запечатлевший местью знаменитой.[138]

₇₀

Тот, средний, со склоненной головой, —
Хирон, Ахиллов пестун величавый;
А третий — Фол[139]

, с душою грозовой.

₇₃

Их толпы вдоль реки снуют облавой,
Стреляя в тех, кто, по своим грехам,
Всплывет не в меру из волны кровавой».

₇₆

Мы подошли к проворным скакунам;
Хирон, браздой стрелы раздвинув клубы
Густых усов, пригладил их к щекам

₇₉

И, опростав свои большие губы,
Сказал другим: «Вон тот, второй, пришлец,
Когда идет, шевелит камень грубый;

₈₂