Божественная Комедия. Новая Жизнь

1

В тот самый час, когда томят печалиОтплывших вдаль и нежит мысль о том,
Как милые их утром провожали,

4

А новый странник на пути своемПронзен любовью, дальний звон внимая,
Подобный плачу над умершим днем, —

7

Я начал, слух невольно отрешая,[746]Следить, как средь теней встает одна,
К вниманью мановеньем приглашая.

10

Сложив и вскинув кисти рук, онаСтремила взор к востоку и, казалось,
Шептала богу: «Я одним полна».

13

«Te lucis ante»,[747] — с уст ее раздалосьТак набожно, и так был нежен звук,
Что о себе самом позабывалось.

16

И, набожно и нежно, весь их кругС ней до конца исполнил песнопенье,
Взор воздымая до верховных дуг.[748]

19

Здесь в истину вонзи, читатель, зренье;Покровы так прозрачны, что сквозь них
Уже совсем легко проникновенье.[749]

22

Я видел: сонм властителей земных,С покорно вознесенными очами,
Как в ожиданье, побледнев, затих.

25

И видел я: два ангела, над намиСпускаясь вниз, держали два клинка,
Пылающих, с неострыми концами.

28

И, зеленее свежего листка,Одежда их, в ветру зеленых крылий,
Вилась вослед, волниста и легка.

31

Один слетел чуть выше, чем мы были,Другой — на обращенный к нам откос,
И так они сидевших окаймили.

34

Я различал их русый цвет волос,Но взгляд темнел, на лицах их почия,
И яркости чрезмерной я не снес.

37

«Они сошли из лона, где Мария, —Сказал Сорделло, — чтобы дол стеречь,
Затем что близко появленье змия».

40

И я, не зная, как себя беречь,Взглянул вокруг и поспешил укрыться,
Оледенелый, возле верных плеч.

43

И вновь Сорделло: «Нам пора спуститьсяИ славным теням о себе сказать;
Им будет радость с вами очутиться».

46

Я, в три шага, ступил уже на гладь;И видел, как одна из душ взирала
Все на меня, как будто чтоб узнать.

49

Уже и воздух почернел немало,Но для моих и для ее очей
Он все же вскрыл то, что таил сначала.

52

Она ко мне подвинулась, я — к ней.Как я был счастлив, Нино благородный,[750]
Тебя узреть не между злых теней!

55

Приветствий дань была поочередной;И он затем: «К прибрежью под горой
Давно ли ты приплыл пустыней водной?»

58

«О, — я сказал, — я вышел пред зарейИз скорбных мест и жизнь влачу земную,
Хоть, идя так, забочусь о другой».

61

Из уст моих услышав речь такую,Он и Сорделло подались назад,
Дивясь тому, о чем я повествую.

64

Один к Вергилию направил взгляд,Другой — к сидевшим, крикнув: «Встань, Куррадо[751]!
Взгляни, как бог щедротами богат!»

67

Затем ко мне: «Ты, избранное чадо,К которому так милостив был тот,
О чьих путях и мудрствовать не надо, —

70

Скажи в том мире, за простором вод,Чтоб мне моя Джованна[752] пособила
Там, где невинных верный отклик ждет.

73

Должно быть, мать ее меня забыла,Свой белый плат носив недолгий час,
А в нем бы ей, несчастной, лучше было.[753]

76

Ее пример являет напоказ,Что пламень в женском сердце вечно хочет
Глаз и касанья, чтобы он не гас.

79

И не такое ей надгробье прочитЕхидна, в бой ведущая Милан,
Какое создал бы галлурский кочет».[754]

82

Так вел он речь, и взор его и станНесли печать горячего порыва,
Которым дух пристойно обуян.

85

Мои глаза стремились в твердь пытливо,Туда, где звезды обращают ход,
Как сердце колеса, неторопливо.

88

И вождь: «О сын мой, что твой взор влечет?»И я ему: «Три этих ярких света,
Зажегшие вкруг остья небосвод».

91

И он: «Те, что ты видел до рассвета,Склонились, все четыре, в должный срок;
На смену им взошло трехзвездье это».[755]

94

Сорделло вдруг его к себе привлек,Сказав: «Вот он! Взгляни на супостата!» —
И указал, чтоб тот увидеть мог.

97

Там, где стена расселины разъята,Была змея, похожая на ту,
Что Еве горький плод дала когда-то.

100

В цветах и травах бороздя черту,Она порой свивалась, чтобы спину
Лизнуть, как зверь наводит красоту.

103

Не видев сам, я речь о том откину,Как тот и этот горний ястреб взмыл;
Я их полет застал наполовину.

106

Едва заслыша взмах зеленых крыл,Змей ускользнул, и каждый ангел снова
Взлетел туда же, где он прежде был.

109

А тот, кто подошел к нам после зоваСудьи, все это время напролет
Следил за мной и не промолвил слова.

112

«Твой путеводный светоч да найдет, —Он начал, — нужный воск в твоей же воле,
Пока не ступишь на финифть высот!

115

Когда ты ведаешь хоть в малой долеПро Вальдимагру и про те края,
Подай мне весть о дедовском престоле.

118

Куррадо Маласпина звался я;Но Старый — тот другой, он был мне дедом;[756]
Любовь к родным светлеет здесь моя».

121

«О, — я сказал, — мне только по беседамЗнаком ваш край; но разве угол есть
Во всей Европе, где б он не был ведом?

124

Ваш дом стяжал заслуженную честь,Почет владыкам и почет державе,
И даже кто там не был, слышал весть.

127

И, как стремлюсь к вершине, так я вправеСказать: ваш род, за что ему хвала,
Кошель и меч в старинной держит славе.

130

В нем доблесть от привычки возросла,И, хоть с пути дурным главой[757] все сбито,
Он знает цель и сторонится зла».

133

И тот: «Иди; поведаю открыто,Что солнце не успеет лечь семь раз
Там, где Овен расположил копыта,

136

Как это мненье лестное о насТебе в средину головы вклинится
Гвоздями, крепче, чем чужой рассказ,

139

Раз приговор не может не свершиться».[758]