Божественная Комедия. Новая Жизнь

1

Объят печалью о местах, мне милых,Я подобрал опавшие листы
И обессиленному возвратил их.

4

Пройдя сквозь лес, мы вышли у черты,Где третий пояс лег внутри второго
И гневный суд вершится с высоты.

7

Дабы явить, что взору было ново,Скажу, что нам, огромной пеленой,
Открылась степь, где нет ростка живого.

10

Злосчастный лес ее обвил[273] каймой,Как он и сам обвит рекой горючей;
Мы стали с краю, я и спутник мой.

13

Вся даль была сплошной песок сыпучий,Как тот, который попирал Катон[274],
Из края в край пройдя равниной жгучей.

16

О божья месть, как тяжко устрашенБыть должен тот, кто прочитает ныне,
На что мой взгляд был въяве устремлен!

19

Я видел толпы голых душ в пустыне:Все плакали, в терзанье вековом,
Но разной обреченные судьбине.

22

Кто был повержен навзничь, вверх лицом,Кто, съежившись, сидел на почве пыльной,
А кто сновал без устали кругом.[275]

25

Разряд шагавших самый был обильный;Лежавших я всех меньше насчитал,
Но вопль их скорбных уст был самый сильный.

28

А над пустыней медленно спадалДождь пламени, широкими платками,
Как снег в безветрии нагорных скал.

31

Как Александр, под знойными лучамиСквозь Индию ведя свои полки,
Настигнут был падучими огнями

34

И приказал, чтобы его стрелкиУсерднее топтали землю, зная,
Что порознь легче гаснут языки,[276] —

37

Так опускалась вьюга огневая;И прах пылал, как под огнивом трут,
Мучения казнимых удвояя.

40

И я смотрел, как вечный пляс ведутХудые руки, стряхивая с тела
То здесь, то там огнепалящий зуд.

43

Я начал: «Ты, чья сила одолелаВсе, кроме бесов, коими закрыт
Нам доступ был у грозного предела,[277]

46

Кто это, рослый, хмуро так лежит,[278]Презрев пожар, палящий отовсюду?
Его и дождь, я вижу, не мягчит».

49

А тот, поняв, что я дивлюсь, как чуду,Его гордыне, отвечал, крича:
«Каким я жил, таким и в смерти буду!

52

Пускай Зевес замучит ковача,[279]Из чьей руки он взял перун железный,
Чтоб в смертный день меня сразить сплеча,

55

Или пускай работой бесполезнойВсех в Монджибельской кузне[280] надорвет,
Вопя: «Спасай, спасай, Вулкан любезный!»,

58

Как он над Флегрой[281] возглашал с высот,И пусть меня громит грозой всечасной, —
Веселой мести он не обретет!»

61

Тогда мой вождь воскликнул с силой страстной,Какой я в нем не слышал никогда:
«О Капаней, в гордыне неугасной —

64

Твоя наитягчайшая беда:Ты сам себя, в неистовстве великом,
Казнишь жесточе всякого суда».

67

И молвил мне, с уже спокойным ликом:«Он был один из тех семи царей,
Что осаждали Фивы; в буйстве диком,

70

Гнушался богом — и не стал смирней;Как я ему сказал, он по заслугам
Украшен славой дерзостных речей.

73

Теперь идем, как прежде, друг за другом;Но не касайся жгучего песка,
А обходи, держась опушки, кругом».

76

В безмолвье мы дошли до ручейка,Спешащего из леса быстрым током,
Чья алость мне и до сих пор жутка.

79

Как Буликаме убегает стоком,В котором воду грешницы берут,
Так нистекал и он в песке глубоком.[282]

82

Закраины, что по бокам идут,И дно его, и склоны — камнем стали;
Я понял, что дорога наша — тут.

85

«Среди всего, что мы с тобой видалиС тех самых пор, как перешли порог,
Открытый всем входящим, ты едва ли

88

Чудеснее что-либо встретить мог,Чем эта речка, силой испаренья
Смиряющая всякий огонек».

91

Так молвил вождь; взыскуя поученья,Я попросил, чтоб, голоду вослед,
Он мне и пищу дал для утоленья.

94

«В средине моря, — молвил он в ответ, —Есть ветхий край, носящий имя Крита,
Под чьим владыкой был безгрешен свет.[283]

97

Меж прочих гор там Ида знаменита;Когда-то влагой и листвой блестя,
Теперь она пустынна и забыта.

100

Ей Рея вверила свое дитя,Ища ему приюта и опеки
И плачущего шумом защитя.[284]

103

В горе стоит великий старец некий;Он к Дамиате обращен спиной
И к Риму, как к зерцалу, поднял веки.

106

Он золотой сияет головой,А грудь и руки — серебро литое,
И дальше — медь, дотуда, где раздвой;

109

Затем — железо донизу простое,Но глиняная правая плюсна,
И он на ней почил, как на устое.[285]

112

Вся плоть, от шеи вниз, рассечена,И капли слез сквозь трещины струятся,
И дно пещеры гложет их волна.

115

В подземной глубине из них родятсяИ Ахерон, и Стикс, и Флегетон;
Потом они сквозь этот сток стремятся,

118

Чтоб там, внизу, последний минув склон,Создать Коцит; но умолчу про это;
Ты вскоре сам увидишь тот затон».[286]

121

Я молвил: «Если из земного светаДосюда эта речка дотекла,
Зачем она от нас таилась где-то?»

124

И он: «Вся эта впадина кругла;Хотя и шел ты многими тропами
Все влево, опускаясь в глубь жерла,

127

Но полный круг еще не пройден нами;[287]И если случай новое принес,
То не дивись смущенными очами».

130

«А Лета где? — вновь задал я вопрос. —Где Флегетон? Ее ты не отметил,
А тот, ты говоришь, возник из слез».

133

«Ты правильно спросил, — мой вождь ответил.Но в клокотаньи этих алых вод
Одну разгадку ты воочью встретил.[288]

136

Придешь и к Лете, но она течетТам, где душа восходит к омовенью,
Когда вина избытая спадет».

139

Потом сказал: «Теперь мы с этой сенью[289]Простимся; следуй мне и след храни:
Тропа идет вдоль русла, по теченью,

142

Где влажный воздух гасит все огни».