Божественная охота

Не снеся зрелища погрома в любимом будуаре, Элия хлопнула в ладоши так, что звук отдался эхом от стен и ударил по барабанным перепонкам драчунов хорошей оплеухой. Сила заклятья колдуньи подкинула двух худощавых, но довольно рослых мужчин , словно шкодливых щенят, и пришпилила их к настенным шпалерам в качестве оригинальных брошей. Убедившись, что чары надежно сдерживают драчунов, Элия рявкнула тоном Нрэна, отдающего приказ на ратном поле:

– Хватит!

Элегор сердито засопел и дернулся для порядка, проверяя заклятье на прочность, остался в положение виса. Бог сообразил, что случись ему освободиться, он совершенно не знает, что делать дальше (редкое для шального мужчины состояние). Не драться же с Леймом снова? В наступившей тишине, нарушаемой лишь дыханием разгоряченных потасовкой мужчин, богиня процедила:

– Вы, как я погляжу, сегодня в ударе, герцог, то с принцем Энтиором обжимаетесь, то Лейма по ковру валяете. Но при всей моей снисходительности к потребностям плоти, портить обстановку не позволю. Герцог, пошел вон, пока я не вызвала стражу! А с тобой, Лейм, я побеседую наедине.

Закончив нотацию, Элия развеяла чары-путы. Мягко, как кошка, приземлившись на ковер, герцог встряхнулся, машинально потер расквашенный нос, разбитую скулу и, стараясь не глядеть на Лейма, вышел из покоев принцессы.

Элегор счел, что сделал для друга все, что мог, теперь оставалось только надеяться на способность Элии вернуть кузену ясность рассудка, помраченного безнадежной страстью. После спонтанно вспыхнувшей драки с обыкновенно выдержанным, терпеливо сносящим все сумасбродные выходки герцога Леймом, самоуверенный бог неожиданно четко осознал собственное бессилие и понял: если другу не сможет помочь Богиня Любви, значит, не поможет никто. Сказать, что дворянину стало совестно за разгром, учиненный в будуаре принцессы,было бы сильным преувеличением, но что-то на задворках души бога скреблось и царапалось. Элегор почувствовал настоятельную потребность приглушить это ощущение парой бокалов крепкого лиенского вина.

Когда герцог вышел, Элия указала освобожденному Лейму на кресло, каким-то чудом избежавшее участия в драке, и одним простеньким жестом активировала заклятье наведения порядка, устранившее следы разрушений. Так же в тишине принц, ставший ярко-розовым от неловкости и стыда за свое грубое поведение, сел на краешек кресла, постарался запахнуть разорванный жилет и опустил голову. Ему очень хотелось попросить у принцессы прощения, но страх перед немилостью кузины оказался слабее иного страха, продиктовавшего юному богу иную линию поведения.

Набравшись смелости, зеленоглазый Бог Романтики поднял повешенную голову и, набычившись, поставил ультиматум:

– Я не позволю тебе забрать!

– Что именно? Кошелек, часы, перстень-печатку? Я похожа на грабителя с большой дороги? – рассмеялась богиня, с намеком на скепсис разглядывая юного родственника, изображавшего из себя статую упрямства (чувства, типичного для богов Лоуленда, тем более для детей принца Моувэлля). – Уж не стукнул ли тебя герцог слишком сильно, малыш? Если отшибло память, напомню, у меня нет намерения шарить в твоих карманах. Это привилегия Джея.

– Не называй меня малышом, я уже давно не ребенок, кузина, и говорю я о другом, – не меняя интонаций, продолжил упорствовать в агрессивном настроении Лейм, нервно сцепив руки в замок.

– Что ж, поговорим 'о другом', мой дорогой, – храня на губах легкую улыбку, принцесса зашла за спину Лейма и легко притянула юношу к спинке кресла.

Положив руки ему на лицо, богиня принялась ощупывать синяки. В первый миг принц едва сдержался, чтобы не зашипеть от боли. Тумаков друг надавал ему от чистого сердца преизрядных. Но очень быстро под прохладными пальцами Элии ноющая кожа успокоилась, по ней побежали бодрые мурашки целительной магии. Наслаждаясь прикосновениями любимой женщины, Лейм поостыл и с опасливым вниманием прислушался к ее словам.

– Так вот, давай будем говорить 'о другом', но лишь вскользь, поскольку это 'другое' сугубо твое личное дело, вмешиваться в которое я не намерена. Можешь не опасаться. Ты, хоть я по привычке и называю тебя малышом, действительно взрослый мужчина, способный самостоятельно выбирать путь. Я не имею ни права, ни желания указывать тебе его, тем паче прокладывать за тебя дорогу или вести по ней за руку. Я, по праву старшей сестры и богини смежной профессии, только позволю себе вольность дать пару советов молодому коллеге и, надеюсь, ты сочтешь их хоть сколько-нибудь заслуживающими внимания, – с мягкой настойчивостью промолвила богиня. – Веришь ли ты, родной, что я не желаю тебе зла?

– Конечно. Прости меня, Элия, я не хотел быть грубым, – счастливый уже тем, что о его любви знают и позволяют ему хранить ее в сердце, тихонько вздохнул Лейм, осторожно касаясь рук кузины, невесомыми птицами легших ему на плечи, – не хотел обидеть тебя, а тем более устраивать драку в твоих комнатах. Но я так рассердился и испугался, что совершенно перестал владеть собой. Нрэн бы, наверное, меня по старой памяти выдрал.