Божественное пламя

Важные покупатели еще только начинали прибывать. Александр провел на торгах большую часть дня. Повсюду его сопровождала беспокойная стайка из полудюжины мальчиков, косящихся на Александра и друг на друга. Это была свита, недавно собранная Филиппом для сына из детей, чьих отцов он хотел почтить.

В Македонии издревле существовал обычай давать наследнику, когда тот выходил из детского возраста, собственную охрану. Сам Филипп никогда не считался прямым наследником, а его правлению предшествовала череда дворцовых переворотов, продолжавшихся на памяти нескольких поколений. Ни одному законному ребенку царской крови не удалось повзрослеть: все они были убиты или изгнаны. Дворцовые хроники свидетельствовали, что последним македонским царевичем, имевшим своих гетайров, выбранных для него согласно обычаю, был — пятьдесят лет назад — Пердикка Первый. Из этих гетайров в живых еще оставался один древний старик: он, подобно Нестору, знал все предания о приграничных войнах и набегах, едва ли не о каждом угнанном стаде, он мог назвать по именам всех внуков, произошедших от бастардов Пердикки, но его память не сохранила ни одной подробности обряда посвящения.

Юные гетайры должны были быть ровесниками наследника, подобно ему прошедшими испытания мужества. Пешком пришлось бы обойти всю Македонию, чтобы отыскать хоть одного такого мальчика. Отцы заявляли о правах своих шестнадцати- и семнадцатилетних сыновей, которые уже выглядели и говорили как мужчины. Они не забывали отметить, что большинство постоянных друзей Александра были даже старше. Притом добавлялось тактично, что это естественно для такого храброго и не по летам умного мальчика.

Филипп принимал похвалы с показным благоволением. Теперь он жил под взглядом все помнящих и ничего не простивших глаз, встретившихся с его собственными в тот миг, когда отрубленная голова, уже подгнившая за время путешествия, была брошена перед ним. В предшествовавшие дни ожидания и поисков царю стало ясно, что, если мальчик никогда не вернется, он будет вынужден умертвить Олимпиаду, прежде чем она доберется до него самого. Слишком туго завязался этот узел. Эпикрат тоже отбыл, сообщив, что наследник решил отказаться от занятий музыкой, — при этом грек старательно отводил глаза. Филипп оделил его щедрыми дарами, но уже предощущал, как отвратительная сплетня гуляет по одеонам Эллады, — эти кривляки проникали повсюду.

В конце концов, никаких конкретных усилий для создания охраны наследника приложено не было. Александр не проявил никакого интереса к этому мертвому установлению; взамен он собрал вокруг себя группу юношей и взрослых молодых воинов, которые и без того уже повсюду были известны как друзья Александра. Сами они готовы были забыть, что прошлым летом мальчику исполнилось всего лишь тринадцать лет.

Утро конских торгов, однако, Александр провел с мальчиками, выбранными для него царем. Он был рад их обществу, и если обращался с ними как с младшими, то не для того, чтобы показать свою власть или кого-то унизить, но из-за неспособности чувствовать иначе. Он без устали толковал о лошадях, и они выбивались из сил, чтобы быть на уровне предложенной беседы. Его взрослая перевязь, его слава, сознание того, что при всем этом он был самым младшим среди них, заставляли их дичиться и смотреть на сына царя с благоговейным ужасом. Поэтому, когда перед показом породистых лошадей стали собираться его настоящие друзья — Птолемей, и Гарпал, и Филот, и остальные, — мальчики вздохнули с облегчением. Они сбились в тесную стайку чуть в стороне. Теперь, когда признанный вожак ушел, среди них, как в случайно образовавшейся стае собак, началась скрытая борьба за первенство.

— Мой отец сегодня не приехал. Да и зачем: он вывозит лошадей прямо из Фессалии. Все заводчики знают его.

— Мне вскоре понадобится лошадь побольше, но мой отец отложил это на будущий год, когда я стану еще выше.

— Александр на целую пядь ниже тебя, а справляется с теми же лошадьми, что и взрослые.

— Фуй, я думаю, их для него специально объезжают.

Самый высокий из мальчиков сказал:

— Он убил своего вепря. Полагаю, ты думаешь, что и того специально укрощали.

— Все было устроено заранее, это всегда так, — сказал самый богатый, который мог рассчитывать, что уж для него-то все действительно устроят.