Божественные головоломки, или Война за любовь

В отличие от отцовского, замок принца формы не менял, бог довольствовался экспериментами с цветом. Сегодня резиденция купалась в голубовато-пепельных с незначительными розовыми вкраплениями нежно-пастельных тонах. Вероятно, у Натаниаля было неплохое настроение, ибо в минуты черной меланхолии владельца замок лучился зловещей чернотой с лиловыми вспышками. Так говорили, так считалось. Однако Эйран допускал, что между настроением демонстрируемым и истинным могла пролегать большая пропасть. В Мэссленде любили такие игры, а магу из Черной башни стали куда больше по сердцу лоулендские забавы, когда демонстрировался какой-нибудь из оттенков истинного настроения и на этой основе выстраивалась сложная комбинация, зачастую способная легко переплюнуть мэсслендскую тактику сокрытия всего и вся. Преимущества такого подхода Эйрану виделись очевидными, тем паче среди придерживающегося старого способа большинства.

Какими бы цветами ни блистал замок принца Натаниаля, это не сказывалось на изобилии охранных, следящих и оборонных чар, раскинувшихся над резиденцией и пронизывающих ее сложной сетью. Заводить живых охранников владелец считал дурным тоном, опять же, если верить слухам, с тех самых пор, как лет триста назад его прилюдно попыталась заколоть отравленной спицей воительница из личной стражи, одуревшая от ревности. Разумеется, если рассматривать досадное происшествие с точки зрения причинно-следственных связей, немалая доля вины за «недоразумение» лежала на самом принце, легкомысленно игравшем с чувствами мстительной красавицы и использовавшем охрану для несвойственных ей функций. Однако факт остался фактом, Бог Изящных Искусств, насмешивший весь Мэссленд и отделавшийся неопасной царапиной, от охраны созданий плоти отказался, предпочтя духов стихий, не имевших физического воплощения. Именно они берегли покой его жилища и, как ощущал Эйран, несли вахту по периметру ограды.

Остановившись примерно за полметра от ворот, принц отвесил короткий поклон и промолвил:

— Известите принца Натаниаля, его аудиенции испрашивает лорд Эйран.

Не называя своего титула, Эйран давал понять, что действует неофициально, так сказать, по личному почину, а не как посланец Лоуленда и сын Лимбера. Бог поступал так не только и не столько из опасения дискредитировать семью, сколько ради пробуждения интереса мэсслендского принца. Эйран был практически уверен, что заинтригованному Натаниалю, как бы ни был он занят, достанет любопытства отвлечься и принять посетителя, с большой долей вероятности принять незамедлительно. Эйран не часто ходил по гостям и практически никогда не ходил без приглашения. Во всяком случае, так, чтобы хозяева заметили его визит.

Едва уловимый шелест ветерка вдоль аллеи, ведущей к замку, дал понять принцу, что его весть услышана и будет донесена до Натаниаля. Бог не позволил и тени нетерпения появиться на его лице. Напротив, он принялся с любопытством исследователя (вполне искренним) разглядывать растения. Буйством цветов, форм и оттенков Бог Изящных Искусств в пику большинству не злоупотреблял, с лихвой компенсируя внешнюю ласкающую глаз мирную гармонию фасада его содержанием. Каждое из славных растений в саду от травинки до дерева охраняло владения Натаниаля не хуже духов воздуха, земли и вод. А уж о неумолимой безжалостности сих созданий и их неподкупности было прекрасно известно. Заключенный договор они чтили выше любых благ, которые им могли предложить в качестве подкупа.

Так вот, растения бога хоть и не обладали массой утилитарно-полезных свойств, как сады и леса у Черной Башни Эйрана, зато меняли свойства в соответствии с личным циклом, варьируясь от совершенной безобидности до смертельной опасности: яд, неудаляемые колючки, усыпляющий запах, капканы из корней, удавки из веток и так далее. А в какой стадии сейчас находится невинный колокольчик, знал только сам Натаниаль, или не знал, но пользовался защитными чарами.