Божественные головоломки, или Война за любовь

— Элия! — встревожено воскликнул Нрэн и устремился к богине.

— Не подходи, — воскликнула принцесса, отшатываясь от кузена, слишком неуверенная в том, что ей достанет сил противостоять искушению, если любовник коснется кожи.

Принц приостановился, услыхав просьбу, и задрожал всем телом, как нервный жеребец, раздираемый противоречием. С одной стороны, Элии говорила «стой», с другой, интонация ее голоса звала приблизиться, искушала, обещала немыслимое блаженство, то самое, запредельное, на грани и за гранью жизни и смерти. Неистовая, как океанский прилив жажда захлестывала мужчину, и теперь уже с его губ сорвался глухой стон.

— Элия, что происходит? — насторожился герцог, чувствуя изменения в силе богини. Но, не реагируя на них так, как Нрэн.

— От взаимодействия с расплеталочкой раскрылась моя сила Пожирательницы Душ, она его манит, — шепнула принцесса с нарастающим ужасом, — Гор, это бездна и я не могу закрыть врата!

— Ты справишься, как всегда! — мгновенно ухвативший суть происходящего, уверенно выпалил Элегор и заорал, бросаясь к Нрэну: — Стой же ты, болван! Это опасно! Как ты не понимаешь!

Герцог был готов повиснуть на воителе, драться, кусать, лягаться, плеваться, танцевать голым, словом, делать все, чтобы отвлечь бога от принцессы.

— Я знаю, мне плевать, — выдавил воитель, согнувшись, точно от сильного ветра. — Я хочу всего, что она может мне дать, хочу, чтобы она взяла меня так, как хочет, всего без остатка…

— Убирайся, нет, нельзя, — замотала головой богиня. Прикусив до крови губу, женщина ощущала себя на вершине гигантской волны, несущейся с бешеной скоростью, она боролась за то, чтобы не утонуть, не быть поглощенной этой чудовищной силой, не раствориться в ней без остатка. Сила Любви слишком тесно смешалась сейчас с силой Пожирательницы, но Элия нашла спасение в обращении к Логике. — Я хочу другого! Я хочу наслаждаться твоим телом, разумом и душой вечность! Ни один, даже самый сладостный краткий миг блаженства не заменит этой потери! Того, что тебя не будет во Вселенной рядом со мной!

— Ты хочешь меня? — позабыв о существовании на одном пласте реальности с ними кого-либо, кроме возлюбленной, выдохнул Нрэн.

Речь богини подействовала, она выбила принца из состояния жертвенной готовности и бездумного стремления к смертоносному пламени Пожирательницы, трансформировала его тягу в более привычную эротическую форму. И это чистая страсть помогла Элии справиться с бушующей жаждой Пожирательницы Душ, переплавила его в силу женского желания.

— Если бы не некоторые проблемы с самоконтролем, дорогой, я разложила и поимела бы тебя прямо здесь, — пообещала принцесса, давая воображению бога, да и своему собственному новую тему для фантазий, переключая самоубийственный порыв в более (относительно, разумеется) безопасный.

Теперь воителю удалось заставить себя держаться на расстоянии от возлюбленной, давая Элии возможность перебороть темное искушение. Соблазн немедленно попрактиковаться в «игре на душу» практически исчез, смытый страхом потери близких. Кто, как не они, в первую очередь испытали бы действие этой жуткой силы?

Установка ментальных блоков, такая привычная с подростковых лет магическая процедура, на сей раз давалась богине с величайшим трудом. Мощь Пожирательницы Душ сопротивлялась, не желая смириться с забвением.

Элия упрямо боролась. Смирение никогда не числилось среди добродетелей богини, а философское спокойствие — единственная принимаемая ею альтернатива смирению, не смогло бы помочь. За сохранение своей сути и силы без осквернения принцесса намеревалась бороться до последнего. Дать волю инстинктам хищницы, позволить им управлять, значило бы предать саму себя. Да у любви была темная сторона, кому, как не Богине Любви, было знать о низменных тайнах страсти, но применять талант Пожирательницы Душ в своей профессии Элия не желала! Не потому, что это явилось бы одним из величайших нарушений Законов Равновесия, страх наказания никогда не останавливал принцессу. Против таких поступков восставало истинное «я» богини, то самое внутреннее глубокое чувство правильности, которое вело женщину. Именно оно, брошенное на чашу весов, рядом с истинной любовью к родным, одержало верх над темным искусом.

Глава 27. Ответы из Мэссленда

Эйран обещал. Нет, в узкоспециализированном смысле слова, столь скрупулезно выверяемого каждым уроженцем Лоуленда и Мэссленда, он не приносил клятвы и не должен был выискивать лазеек, чтобы избежать ее исполнения. Бог Политики, будь на то его воля, легко смог бы уйти от ответа по счетам чести, и уходил, но не тогда, когда речь шла о родственниках. Клятвы не было, зато в наличии имелось желание брата помочь сестре, кузену и другу, по своей ли воле или волею случая вляпавшимся в весьма опасную историю. В очередной, между прочим, раз.