Божьи люди. Мои духовные встречи

Вы спрашиваете о моей жизни. Живу я, слава Богу, благополучно. Здоровье мое всё более и более улучшается. Продолжаю свое лечение. Существую не на средства Пресвященного Серафима[310], а на жертвы частных жертвователей. Митрополит Антоний предлагает мне место в Америке (Калифорния, Сан-Франциско), но у меня к Америке не лежит душа. Если поеду, то куда-нибудь в другое место: или в Бари, или в Палестину, или во Францию. В Сербии мне устраиваться трудно после Болгарии; но Вам можно и в Сербии устроиться: в епархии Преосвященного Досифея[311] имеются два женских монастыря: из монахинь, отделившихся от монахини Диодоры[312]; другой — под начальством ее. Вам можно было бы поселиться в первом монастыре.

В Сербию я пока не собираюсь приезжать. В августе месяце, правда, будет Собор в Карловцах, но я не знаю, приеду ли на него. Отталкивает меня от Соборов проникающая и в них политика и тайные влияния различного рода партий.

Призываю на Вас благословение Божие.

Ваш искренний богомолец, архиепископ Феофан».

Письмо второе (той же)

1929.IX.11

Варна

«Просьбу Вашу относительно Иерусалима я исполню. Напишу соответствующее письмо архиепископу Анастасию[313]. Сам же я пока не решаюсь ехать туда. Архиепископ Анастасий не обещает ничего. И, быть может, поездка моя туда для него не совсем желательна. А главное, на содержание нужны средства, на которые я в настоящее время рассчитывать не могу. Да и не совсем теперь спокойно в Иерусалиме: церковное положение наше — таково...

Ни митрополит Евлогий, ни митрополит Антоний — не склонны к примирению. Склонившись на сторону “Кирилловского движения”, митрополит Антоний несомненно нарушил свою компетенцию и бывшее по этому делу в свое время соборное решение[314]. Большинство иерархов осудило его поведение в этом деле... Говорят, что у нас будет Собор в этом году. Но у меня нет желания ехать на Собор, — даже если бы он и был: всё равно соборные постановления не исполняются, или исполняются постольку, поскольку они не противоречат “усмотрению” председателя Собора.

Прошу передать от меня приветствие Преосвященному Вениамину.

Призываю на Вас благословение Божие и пребываю Вашим усердным богомольцем, архиепископ Феофан.

P.S. Впредь нужно писать мне по адресу: София, Русское посольство. А. Ф.»

Письмо третье

Я его совсем не читал, но знаю, что оно написано было архиепископом Феофаном Канадскому епископу Иоасафу (Скородумову)[315]. Из него мне запомнилось одно выражение: признание безбожной Советской власти есть «хула на Духа Святого». Канонов он не мог привести в пользу такого мнения.

Но он никогда не осудил меня за такое признание. И когда монахиня Анна, по моему приглашению, спросила (через отца <...>) его мнения, то он ответил: «Что же? Епископ Вениамин — никем не запрещен. И один из немногих сохранил Православие. Пусть едет!»[316]

* * *

Много писем осталось в России, у почитателей его. Сохранились ли они, — неизвестно. Как Бог устроил.

М. В.

Приложения

Из жизни отца Иосифа

Отец Иосиф был вторым келейником знаменитого Оптинского старца отца Амвросия. О последнем все духовные лица нашего поколения (то есть второй половины XIX столетия) хорошо знали. А о его преемнике, отце Иосифе, немногие теперь и помнят. Кое-что, — и больше именно чудесное, — хочется оставить потомству на память.

Старец иеросхимонах Иосиф, в мире Иван Евфимович Литовкин, родился в 1837 году 2 ноября в селе Городище Старобельского уезда Харьковской губернии. Родители его Евфим Емельянович и Мария Васильевна были милостивцами; иногда они раздавали милостыню тайно друг от друга; принимали в дом сборщиков-монахов. У них было шестеро детей. Второго они и назвали Иоанном, в честь святого Иоанна Милостивого, которого чтили особенно.

Семи лет он, во время игры с товарищами, видел в воздухе Царицу Небесную и упал в обморок. Когда он пришел в себя, то его стали расспрашивать, что с ним случилось?

Он сказал, — что увидел Царицу.

— Да почему ж ты думаешь, что видел Царицу? — спросили его.

— Потому что на Ней была корона с крестиком.

— Ну, а почему ж ты упал?

На это он, потупив глаза, тихо сказал:

— Около Нее было такое солнце... я не знаю, не знаю, как сказать, — добавил он быстро и заплакал.

Случился в селе их пожар. Их новый дом только что был отстроен. Вблизи была церковь во имя Покрова Матери Божией. Протянув к ней ручки, он начал кричать: «Царица Небесная! Оставь нам наш домик, ведь он совсем новенький».

Кругом все сгорело, а дом Литовкиных остался цел.

В 1848 году в их селе явилась холера, и скончалась и мать их; а отец умер раньше. На похоронах ее одиннадцатилетний Ваня воскликнул:

— Царица Небесная! Что же Ты делаешь?! И сестра ушла в монастырь, и маму Ты у нас взяла?!

После смерти родителей дети очень обеднели. Приезжала из монастыря сестра Александра. Она рассказывала потом: