Когда наступила революция, он вместе с многими из нас ушел в эмиграцию. Жил в Болгарии, Югославии, а потом переехал во Францию.
Но чего-либо особенного (кроме обличения архиепископа Антония за его ересь об «Искуплении», о чем я кратко описал выше) не помню... Да и разъехались мы тут.
Какие-то Валконен (финны по паспорту, русские по рождению)[297]
приняли в нем очень близкое участие: устроили для него в своей квартире отдельную комнату, питали его, охраняли его уединение (едва ли не полное? он там никого не принимал). В этой комнате он и молился один и совершал литургию ежедневно.И эта жизнь для меня сокровенна, к сожалению...
Потом немцы вступили во Францию; и он со многими убежал в город Тур, на юго-запад от Парижа. И тут умер.
Это было, вероятно, в 1940 году, — думаю я.[298]
Следовательно, ему в то время (1872-1940) было около 68 лет.Из этого периода заграничной жизни мне хочется отметить следующий его отзыв обо мне.
С 1933 года (осени) я был направлен в Америку. Туда я вызывал и Обухову для хозяйства у меня. В то время она (с <".> г.) была уже пострижена в иночество, с именем Анны. Ей было уже <...> лет. Она отправилась к епископу Феофану за советом. Он сказал ей через отца Василия Т-ва, который получил право посещать епископа Ф. у Валконенов:
— Что же?! Пусть с Богом едет. Владыка Вениамин никем не запрещен. И — один из немногих — сохранил Православие!
А потом, довольный, добавил, что она едет к владыке Вениамину.
Послесловие
Несколько слов. Конечно, я не все записал здесь, что и знаю о нем. Но ведь и в житиях святых об угодниках не всё пишут, а что нам спасительно, назидательно и особенно характерно для угодника.
Вот и я записал, что нужно нам.
А кроме меня едва ли кто теперь знает о нем столько, сколько я.
Он же был человек — замечательный!
Дополнения
Может быть, я припомню или узнаю еще что-либо о нем, тогда припишу сюда. Вот, например, вспомнил его отношение к знаменитому святителю Филарету, митрополиту Московскому (Дроздову).
Он глубоко чтил его — и как администратора, и как богослова, и как святого
(не убоюсь написать это великое и ответственное слово: но я верно выражаю чувства к нему епископа Феофана)[299].Одному человеку, при посещении им Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, он настойчиво советовал отслужить там панихиду по митрополиту Филарету и преподобному Максиму Греку, — почитая их как угодников Божиих. В этом он всегда отличался от критического мнения иных людей.
А мне припоминается из небольшой брошюры, — изданной о митрополите Филарете женским монастырем Кремля, где схоронена преподобная Евдокия, жена Димитрия Донского[300]
, — следующий факт. Игумения этого монастыря, — кажется, ее звали Евгенией, — была духовной дочерью и почитательницей святителя митрополита Филарета. По смерти его она затруднялась молиться о нем как об обыкновенном покойнике. И об этом недоумевала. И вот он явился ей во сне и научил ее так молиться:— Помяни, Господи, раба Твоего, усопшего митрополита Филарета; и его молитвами спаси меня грешную!
Давно уже было то время, когда я читал эту брошюрку, может быть, еще студентом. Но хорошо помню об этом откровении.
И народ доселе чтит могилу его.
Писал о нем как об угоднике и известный Поселянин (фамилия его — Погожев)[301]
.Чтит его и наш Святейший Патриарх Алексий, который писал о нем кандидатскую работу[302]
.Мне он подарил и портрет митрополита Филарета.
Их было у него много: с профессорами; с Двором; с Р-м[303]
; с болезньми; с переводами по епархиям; с выездом из России; с вдовой священника, им почитаемой за святую; с монахиней О. тоже и так далее.А святые отцы говорят, что враг больше нападает на совершенных. Вот что пишет епископ Феофан Затворник: когда душа «исполняется Богоподобных совершенств,
сила и дух Христов вселяются в ней, и вся сила вражия далеко бежит от нее. Сатана избирает теперь другой путь к искушению: он обставляет праведника такими обстоятельствами, в которых нет для него никакого утешения, никакой отрады, в которых на каждом шагу встречают его неудовольствия, печали и скорби. Его начинают ненавидеть, не зная почему... Все царство сатаны, весь мир вооружается против него... Ходите среди всех сих скорбей... уповая...» («Внутренняя жизнь», с. 129[304]).И с другой стороны, Господь посылал ему всегда нужных для него людей на помощь: Обуховых, Агафонову; в последнюю часть его жизни за границей — некую прислугу Катю, которая собственным заработком делилась с ним (у Валконенов и после — одна). Но об этом нужно бы писать много.
У этой Кати, вероятно, остались и все рукописи его! Если бы Бог дал у нее откупить их!16
Хочется немного упомянуть об одной клевете.
О епископе Феофане в свое время вышла целая книга известного автора, Тренёва[305]
, под заглавием «Владыка». Я читал ее. Но теперь (к счастью!) лишь немного помню.