Божьи садовники

И это на самом деле так. Воскресный день – отдушина в череде скучных школьных будней, маленькие каникулы, которые можно использовать по своему усмотрению. Плохо лишь то, что в нынешнее время из этого не сделаешь секрета, и наутро весь класс уже каким-то образом знает, что Пашка Елагин до вечера проторчал в бассейне, Гришка Творогов мастерил модель бригантины (он вообще малость не от мира сего), а Борька и Семка Грудницыны – они троюродные братья – до рези в глазах препирались насчет Цоя и Шевчука, пока родители не отобрали смартфоны. Сегодня они после уроков и завершат свой спор – кулаками на заднем дворе школы, а в следующее воскресенье вместе пойдут, совершенно помирившиеся и счастливые, в концертный зал «Эксплозион» на выступление приезжей рок-группы.

Зал этот был довольно старый: его построили еще при советской власти. Тогда, разумеется, он назывался по-другому, но как именно – даже старожилы уже не упомнят. Впрочем, с тех времен только название и сменилось, а все остальное осталось как раньше: и герб с колосьями чуть повыше центрального входа, сильнее всего напоминающий о былых временах, и мозаичное изображение арфистки на фасаде, и толстая строгая билетерша, которая так въедливо смотрит на каждого человека, что у ребятишек из соседних домов заслужила прозвище Телескоп. Они не очень-то ее любят из-за того, что работу свою она выполняет на совесть и прошмыгнуть мимо нее зайцем просто невозможно: едва какой-нибудь отчаянный пацан попытается это сделать, как сразу чувствует, что его схватили за воротник или за рукав куртки, да так, что не вырвешься:

– Куда это ты намылился? А билет?

Но одного мальчишку Телескоп не смогла бы задержать при всем желании; впрочем, и у него бы не получилось ни предъявить билет, ни даже купить его. Морти прилетел к «Эксплозиону» за полчаса до начала концерта, о котором он узнал за три дня до того из объявления на городской остановке. Некоторое время Морти болтался на улице, вникая в разговор двух парнишек, которые, конечно же, и не подозревали, что их кто-то подслушивает; затем он проник в зал. Народу там набралось уже порядочно, и повсюду белели крылья братьев-хранителей; один из них увидел Морти и испуганно вскрикнул. Морти, улыбнувшись, помахал ему левой рукою: это значило, что он прилетел только послушать музыку и чью-то душу забирать не намерен. Внутри «Эксплозион» выглядел совсем маленьким, почти игрушечным, и, казалось, если бы какая-то девушка захотела бросить с заднего ряда букет на сцену, ей бы это удалось. Но Морти этим нисколько не смущался: ведь и самый первый его рок-клуб, куда однажды он пришел вместе со старшим братом, не мог похвалиться размерами. Удобно расположившись на самом верху, возле прожектора, Морти мог видеть и публику в зале, и сцену, и теперь только ждал появления на ней музыкантов, чтобы раствориться в общем для всех ритме. Музыканты пока не выходили, но Морти заметил нечто иное, из чего следовало, что он здесь не единственный чернокрылый брат. Чье-то хмурое насупленное лицо и пара темных крыльев рядом возникли, точно материализовавшись прямо из воздуха; затем невесть откуда взявшийся мальчик злым, колючим взглядом окинул зрительный зал, словно искал кого-то и, очевидно, не нашел, поскольку тотчас же исчез – столь же внезапно, как и появился. Но Морти узнал его и с удивлением подумал:

«Юкуфи? Интересно, что ему тут нужно? Я не слышал, чтобы он увлекался рок-музыкой…»

Среди прочих братьев Юкуфи выделялся тем, что всегда был мрачен, молчалив и не понимал обращенных к нему шуток. Морти не любил таких ребят, поэтому не старался сблизиться с Юкуфи и знал о нем очень мало. Впрочем, Юкуфи и сам не искал чьей-либо дружбы; послушание свое он нес так, что его трудно было в чем-то упрекнуть, но, едва справившись с делом, он улетал и никому не говорил, куда именно. Но Морти не затем прилетел сегодня в «Эксплозион», чтобы ломать голову над странными привычками своих товарищей, а уж когда начался концерт – с опозданием всего на две минуты, – он и думать забыл о Юкуфи. Сперва по обычаю рокеров музыканты исполнили совсем свежие композиции, неизвестные почти никому в зале, а затем перешли к старым проверенным хитам. Морти, впрочем, не видел почти никакой разницы между тем, что пелось в начале, и тем, что звучало ближе к концу: он ведь впервые попал на гастроли этой группы и не был знаком с ее творчеством. Но концерт ему нравился: Морти ничуть не жалел, что потратил на него кусочек своего свободного времени. И он чувствовал себя счастливым – в особенности тогда, когда вместе с простыми мальчишками, что сидели на последних креслах, попробовал подпевать солисту и убедился, что это у него получается. Ведь все мальчишки похожи друг на друга, вне зависимости от того, есть у них за плечами крылья или нет.