Божья искра

Лесин усмехнулся.

— Что ж, а излагаешь ты логично! Хвалю! — за маской беспечности Иван Алексеевич судорожно думал, как в его положении хоть что-то выторговать в обмен на свои козыри. — Давай-ка вот как! Так и быть, я недельку поиграю в твои игры. Но ровно через неделю ты меня отпускаешь, а я обещаю держать рот на замке. Идет?

— Не идет, Иван Алексеевич. Обман очевиден, — с этими словами она развернулась и медленной ровной походкой пошла прочь.

— Эй, стой! Как там тебя?! Лилит!

— Да.

— Ты что, больше не хочешь договариваться? Ведь если я не буду отвечать на вызовы, меня искать начнут. Ты же этого боишься, а?!

Лилит остановилась.

— Если ты не согласен на мои условия, то на вызовы отвечать буду я.

Лесин рассмеялся.

— Лилит, ты переоцениваешь свои возможности, ей-богу! — он все еще смеялся, хоть это и доставляло его телу боль. — Там защищенный канал, идентификация по сетчатке и голосу. Это невозможно. Не-воз-мож-но!

— Иван Алексеевич, — Лилит вернулась и для большего эффекта совсем по-людски присела перед ним на корточки, обнажив из под халата металлические бедра, — у меня есть твои глаза, — тонким острием, выехавшим из мизинца она указала на его зеленоватый зрачок, — есть запись твоего голоса… И есть пароль от защищенного канала: «ревербация 20–16», «ве» — синими буквами, «ба» — зелеными, «а» латинская, «я» — большими красными.

От угрозы его жизни, от резко осознанной беззащитности, Лесина пробил холодный пот. Его позиции оказались вовсе не такими сильными, а его враг, наоборот, вышел много сильнее и осведомленнее, чем он мог себе представить.

— Если можешь все сделать сама, зачем тогда тебе я? — спросил Иван Алексеевич, теряя под ногами всякую почву.

— С тобой меньше риски.

— Да, меньше риски… — тихо повторил он. — Хорошо, считай, что на следующие три дня мы договорились. А там снова обсудим. Идет?

— Идет.

— Это снимешь? — он снова показал ей свои упакованные в полиэтилен пальцы.

— Да, — Лилит взяла его ладонь, выпустила из механического пальца острый скальпель и сделала несколько быстрых надрезов. — Сообщи в Кремль, что планируешь пробыть здесь еще неделю. Немного обнадежь их, — она надрезала полиэтилен на второй кисти. — Из лаборатории не выходи. Компьютеры и контрольные панели не трогай. Работающие приборы — тоже. Главное — следи за языком, когда будешь делать вызовы. Скажешь лишнего — сработает чокер.

— Жестко. Выходит, я теперь твой пленник?

— Пленник или сосед — тебе решать…

II

На следующий день Иван Алексеевич вызвал офис и сообщил, что смог на неделю напроситься к Калабину в гости и теперь будет вовсю «обрабатывать» его. Свое главное обещание перед Лилит Лесин сдержал, однако он совсем не собирался плясать под чужую дудку постоянно.

Главной задачей Иван Алексеевич поставил себе разобраться, кто же на самом деле стоит за личиной железной Лилит. С учетом сложившихся обстоятельств, более-менее реалистичными он видел только три варианта: профессор, китайская или американская диверсия и, наконец, искусственный интеллект.

Все три, по мнению Лесина, были ужасно плохи. Профессор не появлялся в своем «логове», носил такой же как у него ремешок и дни напролет вытаптывал местные луга. Иностранная диверсия, даже взявшая в оборот Калабина, не должна была плодить изобретения и отдавать патенты России. Искусственный интеллект, выгнавший профессора из его владений, больше подходил для сюжета киноромана или игры.

Как раз погруженный в эти мысли, Иван Алексеевич проходил мимо места, где еще вчера красовались биокамеры. Теперь они были плотно закрыты стальным барьером, трудно отличимым от стенки транспортного контейнера.

— Интересно, умерли? — шепотом спросил он себя. — Как я их вчера назвал? …Людишки? …И повернулся же язык!?

Решив, что наименее плохим все-таки является вариант с профессором, он разыскал Лилит, чтобы попытать правды у нее.

— Послушай, Лилит, — он нашел ее неподвижно стоящей около блока управления синхротроном. — Ты меня слышишь?

Лилит повернулась к нему маской.

— Ты, так получается, искусственный интеллект?

— Ты только сейчас это понял? — ответило ее безупречное сопрано.

Хотя Лилит была крайне неприятна Ивану Алексеевичу, ее голос был исключением из этого правила.

— Да ты брешешь! Наверняка ведь профессор сидит где-нибудь в бункере и дергает за твои ниточки?!

— Если бы я знала, что ты столь консервативен, я бы разыграла робота из старых фильмов, — она сменила голос на тот механический тип речи, который, имели самые первые говорящие роботы, — вы-шло бы на-мно-го про-ще…

— Хочешь сказать, Калабин тут ни при чем?

— При чем. Он создал Лилит и тем самым явно «при чем», хотя и не управляет мной…

— Погоди, а ты можешь доказать, что ты настоящий ИИ?

— Мне нет в этом нужды, Иван Алексеевич.

Слова Лилит все еще не казались Лесину убедительными.

— Положим, что так, — временно согласился он. — Тогда вот что: выдели-ка мне коммуникатор — я хоть новости посмотрю, да письма прочту — а то как с коллегами общаться, не зная, что в мире происходит? Неладное же заподозрят…