Божья искра

— Хорошо, — открыв дверцу шкафа она достала старенький коммуникатор с клавиатурным вводом. — Возьми. Учти, вся переписка отслеживается и фильтруется. Не делай глупостей.

— Да не переживай, не подведу тебя!

Забрав коммуникатор, Иван Алексеевич тут же зашел на базу патентов. Вышло как он и думал — днем ранее в базу поступил запрос на выдачу Калабину патента на технологию усовершенствованной бесшовной сварки.

«В лаборатории профессора не было, а патент возник… — сказал себе Лесин. — Можно предположить, что он все это делает из того двухэтажного домика рядом с ангаром… Но ведь это же невероятно глупо!»

Перебрав почту и просмотрев новостные страницы (Китай снова поссорился со Вьетнамом), Иван Алексеевич вновь нашел Лилит. На этот раз — за центральной панелью управления, где она проводила большую часть суток.

— Послушай, Лилит, — она вновь обернулась к нему, — ты уж извини, что дергаю тебя… — сделал реверанс вежливости Лесин.

— Не страшно, говори.

— Скажи, отчего профессор сюда не заходит? Вы с ним не дружите, что ли?

— Полагаю, он боится.

— Боится? — Иван Алексеевич состроил непонимающую гримасу. — Чего ж ему бояться?! Он ведь, считай, отец твой родной. Ты же не сделаешь из него подопытную крысу?! А хотела б, так, наверное, уже сделала! Верно ж я говорю?

— Почти. Я полагаю, он боится узнать что-то, что еще больше отвратит его от меня и поставит перед необходимостью выбора.

— Вроде тех замученных бедолаг?

— Да, вроде тех, как ты вчера сказал, «людишек». Кстати, почему ты их так назвал?

В голове Ивана Алексеевича мелькнуло, что искусственный интеллект, версия которого становилась основной, не способен так искусно поддевать человека.

«В конце концов, — решил он, — всякая фантастика рано или поздно становится реальностью».

— Опустим это, Лилит…

…Как и было условлено, через три дня они вернулись за стол переговоров.

— Скажи мне, мега-разум, — начал Иван Алексеевич, нарочно при каждом удобном случае обзывая Лилит, — как ты видишь, что мне делать дальше? Ты же понимаешь, что я не могу их вечно завтраками кормить?

— План таков. Через три дня ты скажешь, что с профессором добиться успеха не смог, затем ненароком поругаешься с Корниенко и вскоре подашь заявление на отпуск с последующим увольнением.

Глаза Ивана Алексеевича округлились.

— Ты чего, рехнулась, что ли? — выговорил он, едва сдерживая возмущение и гнев. — Ты хоть можешь представить сколько сил и стараний я в эту карьеру вложил?! И вот что я тебе скажу — так не пойдет! Давай искать другие варианты! Они ведь есть?!

— Другой вариант — ты можешь погибнуть в несчастном случае. Скоростной поезд может сойти с рельсов, или случится лобовое столкновение на трассе.

— Хочешь сказать, по-настоящему? — на лице Ивана Алексеевича застыла глупая улыбка.

— Конечно. Иначе они не найдут твои останки.

— Вот уж спасибо тебе, дорогая Лилит! Это все, что ты смогла придумать?!

— Либо я сотру тебе память.

Иван Алексеевич вскочил с дивана и, сложив на груди руки, нервно зашагал из стороны в сторону.

— Одно другого лучше! Неужели… — он с трудом сдерживал раздражение. — Неужели ты хочешь сказать, что для сохранения жизни… и рассудка… здравого рассудка, я должен провести в этом унылом месте всю (!)… всю свою жизнь?!

— Вероятно, так. Сомневаюсь, что мне удастся избирательно почистить твою память. Скорее всего, воспоминания об этом месте уже пустили в твоих синапсах слишком глубокие корни. Образно выражаясь…

— Нет… — Иван Алексеевич продолжал ходить. — Безвыходных ситуаций не бывает! Раз у тебя не вышло, тогда я подумаю над решением. Пока будь по-твоему, а там, гляди, я и придумаю чего. Ты же не против?

— Совсем не против.

И Иван Алексеевич придумал. Ведь если смотреть с его, с Лесина, стороны, то решить надо было только одну проблему — проблему его заточения в калабинском ангаре. Заботы злобного искусственного интеллекта и пугливого профессора его теперь совершенно не волновали. Надо было просто сбежать.

«Вот только как? — рассуждал сам с собой Иван Алексеевич. — Вокруг ангара огромный забор с колючей проволокой, десятки камер. Да и двери наверняка все закрыты… Решено! Надо ее просто вырубить! Прикинусь паинькой, буду делать все, как она просит, выжду момент и тогда… Тогда я перерублю ее хвост или шарахну током. В конце концов, она всего лишь железка!»

III

К концу дня Иван Алексеевич остался только с вариантом короткого замыкания. Рубить кабель теперь казалось ему слишком опасным: махнешь сильно — сработает «ошейник», слабо — и не сможешь перерубить.

В пользу же короткого замыкания выступало наличие бобин с медными проводами и множество силовых щитов.

«Действовать тут надо наверняка, — твердил себе Иван Алексеевич, полностью поглощенный разработкой и реализацией своего плана, — не спешить и все очень, очень-очень хорошо продумать».

Резонно положив, что чокер с переливающимися вставками может быть не только средством «укрощения», но и средством слежения, он, насколько это было возможно, внимательно его изучил.