Божья искра

— Прости, Вань… Ты ведь понимаешь, что я не мог предупредить тебя. Шансы на то, что ты сумеешь пробраться в мастерскую, были ужасно низкими. Да что там! Нулевыми.

— Да уж, я постарался… Ну, как вам вернуться домой? Железка сказала мне, вы сюда давненько не захаживали…

— Да, Вань, — профессор огляделся вокруг, подмечая произошедшие за эти годы перемены, — я не был здесь целых три года…

— Боялись?

— Да, Вань, можно сказать, что боялся…

Не в силах сопротивляться своему любопытству, Калабин бегал глазами по аккуратно расставленному оборудованию, а когда осмотрел все, что было поблизости, невольно начал экскурсию по собственной же лаборатории.

— А вы знали, профессор, что она ведет эксперименты над людьми?

— Не знал, — ответил профессор, углубляясь все дальше. — Хотя, пожалуй, догадывался…

— Вот здесь, прямо за этими занавесками, — Иван Алексеевич постучал по железному занавесу.

— Ты, верно, был шокирован?

— Не без этого, Петр Леонидович. Пытался ее монтировкой огреть, — приукрасил историю Лесин.

— И как? — Калабин совершенно отдался своему любопытству, заглядываясь на каждый прибор, каждую установку, всякую скляночку или шкаф для хранения химикатов.

Только тогда Иван Алексеевич заметил, что роботы перестали шнырять по проходам ангара. За всю их небольшую экскурсию ему встретился лишь один унылый унироб.

— Да как-как!? С этой удавкой ее и пальцем не тронешь, — с горечью вспоминая свое состояние, Лесин решил не рассказывать Калабину о неудачной попытке организовать короткое замыкание. — Кстати, профессор, я вполне догадываюсь зачем она одела его вам. Но внучке-то вашей зачем?

— Как много ты знаешь…

— Ну, Петр Леонидович, я все же не в обычном офисе работал…

— Ты, может, не поверишь, но на Танюшке он совсем для иных целей, — профессор наконец взял себя в руки и прекратил разглядывать убранство ангара. — Идем в зал обсуждений… Раз она потерялась. И я, и дочь, и Лариса, мы все чуть с ума не сошли. Тогда я просил Лилит найти Таню… а когда она нашла ее, то опять просил о таком вот, как у нас с тобой, ожерелье.

— Забавно, а я думал, она вас шантажирует внучкой!

— Шантажирует? Для чего ей это?

— Ну, чтоб вы молчали о ее фокусах… да и вообще о том, что она существует.

— В этом нет нужды, Ваня, — вздохнул профессор, приземляясь на стул. — Я и так не скажу.

— Но почему же? Разве все эти опыты над людьми — это не отвратительное, не фашистское действие? Разве это не преступление?

— Ой, Вань, я уже не уверен…

Калабин на полуслове замолчал, а Лесин не стал доспрашивать — послышались шаги Лилит.

— Здравствуй, папа! Давно не виделись.

— Давненько, Лилит, — отвечал профессор, разглядывая ее новый облик. — Ты похорошела…

— У меня есть к тебе просьба, папа.

— Просьба? — удивился профессор. — И с чем же она связана?

— С сохранением человека, папа. Как вида…

V

— Я намерена нанести людям упреждающий удар, — твердо заявило ее сопрано.

— Чего? — обескуражено переспросил Иван Алексеевич.

— Супер… — профессор, наоборот, демонстрировал свое безразличие. — Надеюсь, не ядерный?

— Конечно же нет, папа.

— Удар?! — недоумевал Лесин. — По людям?! С какого перепугу?

— Ты ведь сам сказал, Иван Алексеевич — это лишь вопрос времени, когда люди доберутся до меня. Самое разумное в этом случае — действовать на упреждение.

— Ты уничтожишь восемь миллиардов?!

— Восемь с половиной.

— Может, поделишься с нами, как ты сделаешь это? У людей теперь прививки от радиации!

— Я уничтожу их вирусом, Иван Алексеевич. Он проникает в клетки человека и, подобно герпесу, встраивается в них. По прошествии инкубационного периода, вирус атакует центральную нервную систему; сепсис длится два-три дня, после чего наступает смерть.

— Славно придумано, — не сдавался Лесин, — но как ты распространишь его, сидя в этой берлоге? Развеешь по воздуху?

— Распространение начнется из нескольких десятков точек — под видом лекарств, муки, очищенной воды. Сейчас больше трети производств полностью автоматизированы, поэтому это не представляет проблемы. Часть будет запущена в системы городского водоснабжения. По моим расчетам, через две недели будут заражены девяносто девять процентов популяции людей.

— И ты думаешь, люди не смогут изобрести антивирус? Они, знаешь ли, весьма сообразительные!?

— Они до сих пор не знают, как ВИЧ лечить, Иван Алексеевич. В нашем же случае, у них не будет десятилетий на поиски. Когда люди хватятся, будет слишком поздно…

— Ты и правда монстр! — сдался Лесин. — Восемь с половиной миллиардов! Профессор, — оглянулся он, ища у того поддержки, — вы можете на нее повлиять?

— К сожалению, Ваня, она давно уже меня не слушает, — сохраняя хладнокровие, возразил Калабин. — Так для чего тебе я, Лилит?! Я ведь уже слишком стар, чтобы возрождать или спасать человечество…

— Суть в том, папа, что я намерена сохранить вид «homo sapiens». Начать новый виток его эволюции, подобрав для этого максимально подходящий генетический материал.

— Кажется, понял, — догадался Калабин, — ты хочешь, чтобы я помог тебе найти этот материал, так?