Божий храм, а над ним небосвод

В абсурде фиолетовой ночи
Ножи в тортах торчат, как минареты.
Из спичек воздвигаю я Кижи
В дыму твоей последней сигареты.

Пластинка нашей пламенной любви

Проиграна на скорых оборотах.
Шрапнель ещё свистит из-под иглы,
Минуя сердце, отупевшее в заботах.

Но ты – ты преподносишь мне цветы

В залог привычного земного постоянства,
Как будто свет давно исчезнувшей звезды
В таинственном космическом пространстве.

Мы обнимаемся. В объятьях осторожность,

Страсть миновала, вся исчерпана до дна.
Моей души сиротской беспризорность
В букетах роз твоих погребена.

Барабаны судьбы

От стройных утончённых кипарисов
До голубых нетронутых снегов,
Давно знакомый запах барбариса
Манит из незапамятных веков.

Галактики холодное дыханье

Покрыло уже инеем виски.
Моё маниакальное сознанье
Всё в русле высыхающей реки.

Пускай цветут вишнёвые аллеи,

Пускай шумят кудрявые дубы.
На голос предков я, с букетом из камелий,
Откликнусь барабанами судьбы.

Каренина

В тревожном колокольном перезвоне,
Усопших поминая про себя,
Каренина застыла на перроне
В последние минуты бытия.

Стихов любовных Вронского тетрадки

С мостами вместе сожжены вчера.
Стотысячных мехов ненужных лапки
Небрежно падают с красивого плеча.

Манит испарина шипящего гиганта.

Она, стряхнувши бремя всех забот,
Воспринимала стук колёс, как бой курантов,
Вдыхая жадно ядовитый креозот.

Сменился семафор на перегоне,

Торговка суетится у лотка.
Осталось одиноко на перроне
Затоптанное кружево платка.

Связь поколений

Я не могу отчаянно не думать
Про барабаны и оранжевый закат.
Когда я двигаюсь в тумане тропкой пумы,
Мне представляется, что вижу я Арбат

Где б ни была – воспоминания бушуют.

Бьют по мозгам, и даже мозжечку.
И мне неведомо, что дети облюбуют,
Куда мой правнук путь проложит по песку

Я потерялась в суматохе поколений

Между Америк, Африк и Москвы.
Вся жизнь моя прошла в преодоленьи
Границ, законов строгих и сумы.

Межпланетный визит

Явилась я с далёкой Андромеды
Без чемоданов, сумок, барахла.
Обутая в резиновые кеды,
Гляжу на золотые купола.

Я световые вёрсты нанизала

На чётки, что купила в Бухаре.
Я помню, как девчонкой приезжала
На площадь трёх вокзалов на заре.

Москва ещё жива, спокойно дышит,

В морозном воздухе струится пар из труб,
Что смотрят ввысь. Мотор ревёт и пышет.
Секунда – и к созвездиям рванут.

В столичных улиц гибкую поверхность

Я снег втопчу упругим башмаком.
А дальше – в вековую бесконечность
От тяжести московских катакомб.

«Твоё лицо у белой занавески…»