Божий храм, а над ним небосвод

Твоё лицо у белой занавески
Желтеет акварелью, как во сне.
Твоих волос курчавых арабески
Воспоминанья взбудоражили во мне.

С триумфом умирающей калеки

Почти с улыбкой смотришь из окна.

Таким твой профиль врезала навеки

Больницы Градской истощённая стена.

Москва 80-х

Колокола звонят наперебой,
Промчалась «Аннушка» три четверти квартала.
Вперёд, вперёд, вперёд по мостовой,
А, может, даже дальше – до Урала!

От палуб ресторана «Джалтаранг»

Рукой подать до древнего Бомбея,
Где возле вод реки священной Ганг
Растёт бамбук, сандал лелея.

Жизнь как река, течёт от мели к мели,

От омута до омута. У дна
Бурлит, свирепо пенится у ели,
Что выросла на острове одна.

Так вот и я, лохмата и смугла,

Росла как саженец, оторванный от почвы,
Цеплялась корешками, как могла,
За небо – в сандалетах без подошвы.

«В середине реки каменистой полоской…»

Н. В. Гоголю

В середине реки каменистой полоской
Окружён валунами таинственный остров.

Словно в радуге, светятся ветви берёз,

Чаши лилий плывут в царство музы и грёз

Облака не видны в серебристых потёмках,

Серый волк наконец убаюкал ребёнка.

Месяц ясно глядит на красотку в гробу,

Звёзды падают с неба в печную трубу.

Колдуны собрались ворожить на заре,

Слёзы сосен бегут по шершавой коре.

Вурдалаку невмочь – солнце встало опять.

Бог Перун поутру повернул Землю вспять.

Вот и я – далеко, за зелёные горы,

Полечу на метле в голубые просторы

Она

Откуда в беспризорнице-малышке
Горит идея маленького счастья?
Она когда-то родилась в манишке
С таинственным браслетом на запястье.

Но Рок её удерживал в узде.

Ведь на планете родилась она. Нигде
не миновать возмездья на Земле,
Где в ожидании она ломала руки…

Оно

Забрезжил свет голубенький.
Ну что ты стонешь, миленький?
Ты плачешь, будто маленький,
И нос твой очень красненький.

Случилось что-то мнимое,

Оно – непоправимое,
Такое неопрятное,
Безумно необъятное.

Нашёптано подружками,

Они такие ушлые.

Оно такое грязное

И челюстями лязгает.

Платочек

На мне платочек беленький шифоновый,
И свет вокруг сверкающий неоновый,
Чулок поехал новенький нейлоновый,
А ты всё ждёшь меня, как околдованный.

Ты ждёшь меня у поворота левого,

С Садового кольца от снега белого,
Под небом почему-то цвета серого,
В пальто покроя старого нелепого.

Трущобы опустели здесь от холода,

Юродивые умерли от голода.
И вроде бы нет никакого повода
Бояться электрического провода.

Post mortem