Божий храм, а над ним небосвод

Останкинская башня, как торпеда,
На воздухе морозном, на Земле.
В каракулевой шапке, как Рогнеда,
Я покупаю рыбное филе.

Мой князь Владимир ждёт у перехода

С Арбата на Калининский проспект.
И, как ни отвратительна погода,
В руке его живых цветов букет.

Гвоздики, астры, розы из поэмы.

Как трогательны пестик, лепестки.
Пусть нежен запах белой хризантемы,
Но я люблю простые васильки.

Не надо, не смотри, как будто знаешь,

Что я хочу с тобой поговорить.
С немым вопросом голову склоняешь,
Как будто можешь чем-то удивить.

Меня, весьма шальную сумасбродку,

Во мне есть анархистка и поэт.
Ты лоб мой прожимаешь к подбородку,
Мы стали как танцующий дуэт.

Тюльпан и роза – колкая иголка

Завёрнуты в прозрачную слюду.
У храма стонет тётка-богомолка
И нищий слёзно просит на еду.

Мне стыдно за каракуль и букеты.

Мой князь, смотри, страдает голытьба.
Зря в прошлом мы палили из мушкетов
И с Жанной Д'Арк горели у столба.

«Я не умру, а растворюсь…»

Я не умру, а растворюсь
В седом мерцании рассвета.
Я проплыву в зефире лета,
Как дым из дула пистолета.

Чудеса

Где помидоры падают с деревьев,
Где огурцы растут на облаках,
Я превратила платье из отрепьев
В руно из злата в сказочных стихах.

Представить можно всё, что хочешь,

Придумать глупенький сюжет.
Скажи – зачем ты саблю точишь?
Зачем ты чистишь пистолет?

Калейдоскоп

В эфире белом Монтерея
Парад стареющих сердец.
И я, как школьница робея,
Брожу меж радужных колец.

В аллее – турок в панталонах,

Туристам он гадать устал.
Вот мальчик с саблей из картона,
Почти как красочный Шагал.

И все фигуры в поднебесье

Зову я вежливо с собой
Пройтись по древнему полесью,
По камням, скрытым под водой.

Ключи от якоря причала

Звенят, как тройка в рюкзаке.
Здесь мир амфибий (я мечтала),
Все люди в рыбьей чешуе.

Смотри – увесистые тучи,

Как будто в злате саквояж.
И берега – всё круче, круче.
А ты – из прошлого мираж.

Вино

Спасибо предкам, что придумали вино.
Мы знаем наперёд, что в гроб дубовый
Нас упакуют строго, всё же – но…

Мы продолжаем и продолжим пить вино,

Поскольку плоти вечной жизни не дано.

«Безлюдно. В облаках голубизна…»

Безлюдно. В облаках голубизна,
Щеки коснулась веточка сирени.
Далёкая московская весна
Ко мне вернулась без предупреждений,
Волною мои мысли теребя,
И в этот миг я вспомнила тебя.

Как мы бежали беззаботно по Неглинной,

Как я что силы поспевала за тобой,
И твою руку, что ты подал мне невинно,
Твою манжету с сигаретною дырой.

И нашу близость – исступление? Случайность?

Иль предназначенность. Чужого – не воруй.
И в переулке – неожиданный и тайный,
Почти что первый и последний поцелуй.

Тропическая фантазия